Сибирские огни, 1989, № 3

Последние строки мать, чувствовалось, писала в слезах, путано. Пе­ редавала поклоны от деревенских, от бывших одноклассников. Письмо расстроило Владю. Он пытался представить мать постарев­ шей, хворой, а не мог. Помнил ее такой, какой была она десять лет на­ зад. Как не мог представить себе иными бывших товарищей по школе. В памяти они так и остались выпускниками, стоявшими лунной ночью на деревянном мосту через Баксу. Тонька Кулешова... двое детей. Интерес­ но, кто у нее муж. Васька Жаворонков инженер. А как представишь Мишку Афонина в армейской форме с погонами майора? В школе это был худощавый, выше среднего роста подбористый паренек. А теперь... Форма, вероятно, отлично сйдит на нем. Как отлично бы сидела форма на Владе Коростелеве, форма капитана дальнего плавания. Дальнего... ближнего... Он, Владя Коростелев, не стал ни штурманом, ни капитаном. Он пре­ вратился в ханыгу, в ханыгу-попрошайку, в ханыгу-кусочника, в ханыгу- бутылочника, ниже чего в городской жизни пасть уже невозможно. И все письма его домой — вранье, начиная с первого, написанного десять лет назад... Математика подвела его, Владю Коростелева. Математику он сдал на три, но конкурс был высокий, и нужных для прохождения баллов не набралось. Его не взяли даже на эксплуатационный факультет, где гото­ вили специалистов для работы в портах, и на эксплуатационном было полно. Владя кинулся тогда в среднюю мореходку, надеясь, что с полу­ ченными баллами его там возьмут, но и в средней отказали. Из общежи­ тия, где разрешалось жить абитуриентам на период сдачи вступитель­ ных, Владю попросили. Чемоданчик он отнес на вокзал, сдал в камеру хранения. Деньги и документы были при нем. Стыдясь случившегося, бледнея, краснея, Владя ходил близ училища, к которому не имел ул<е никакого отношения, повторял; «Все пропало! Черт побери, все пропало! .Что же теперь делать?!» Под вечер надумали они выпить с горя. Четверо их собралось: двое одесситов, еще один, с Урала, кажется. Те, трое, забрав документы в приемной комиссии, сами подошли к Коростелеву, и бедовый рябоватый одессит сказал: «Что, провалился?! Ну не переживай, на будущий год поступим обязательно. Идем с нами, выпьем. Или мы не мужики?! Ста­ кан сухого вина поможет забыть обо всем». Владя согласился. Выпивать начали в столовой неподалеку от парка Шевченко. Рядом со столовой винный магазин. Сложились по три рубля, купили вина. Владя выпивал впервые, не зная, как на него подействует вино. Он хотел, ждал, чтобы ему стало легче. Но сухое вино не понрави­ лось, кислое, сводит скулы. Налили красного, сладкого. Красное пить было легче, но особого удовольствия Владя не почувствовал. В столовой все они заодно и поели. Решили выпить еще, но уже на воздухе, потому что в столовой было шумно и душно. В парке пили прямо на траве, под деревьями, прихватив два стакана в столовой. После всего оказа­ лись в приморском ресторанчике «Грот», их привел туда рябой одессит. Он был лет на пять-шесть старше Влади, гораздо крепче сложением, Владя был моложе всех. В ресторанчике было уютно: столики под скатертями, играл оркестр. Конечно же, если уж выпивать, то только тут, а не в столовых, подумал Владя. Сели за отдельный столик, им принесли салаты, шампанское и коньяк. Заказывал рябой. В ресторане платил почему-то Владя. Да, ни у кого не оказалось больше денег, но они обещали завтра отдать. В ре­ сторане Владе понравилось. Такая музыка приятная, сиди, слушай. Тан­ цуют. Владя вспомнил, что он умеет красиво танцевать. На душе было уже не так тяжело. И рябой одессит понравился Владе. Славный, судя по всему, свойский. — Не переживай,— улыбнулся ему рябой.— Мы еще поплаваем, постоим на капитанском мостике. Не думай ни о чем, выпей коньяку... Потом они долго шли берегом моря, не краем, а дорогой, ведущей из Ланжерона в Черноморцу. Уральца уже не было с ними, он куда-то 10