Сибирские огни, 1989, № 2

Когда б все ответы лежали на виду! А то ведь и сам Филимон едва ли скажет, что случилось с ним, отчего так скоро забылся тот, на крови за­ мешанный, страшный день?.. А ведь и горько было, и стыдно, даже не хотелось жить, боязно было жить. Но скоро поменялось в душе, затвер­ дело, заупрямилось, ни про что другое и знать не хочет, только про де­ нежку, которая лежит в тайном месте. Не к чему ходить Лохову к тому месту, вся денежка давным-давно считана-пересчитана, а что-то подчас будто толкает в спину, ноги от страха сделаются деревянными: что, как выследил кто-то, увел денежку из-под носа?.. Плетется тогда к тайничку, ищет дрожащими руками. И находит, конечно. Кто ж может знать про лоховский тайничок? Жена попервости и то не знала, но приметила мае­ ту мужа и велела сказать... А потом взяла под свою руку тайничок, и Лохову сделалось спокойнее на душе. Ах, душа!.. Неугадливая она у Филимона, словно бы сбита с пути-до­ роженьки, ведать ни про что не ведает, лишь про себя, и слышать ничего другого не желает. Закоснела в своем неведенье, но это сладостное неведенье, бывало, нашептывало на ухо: «А чего нам про других-то ду­ мать? Мелкотье. Не чета нашему брату! Нам с прочими пристало знать­ ся. К примеру, с Иконниковым, шустрый ^старичок, денежку любит страсть как! А слыхать, благородных кровей..» Чудно, но, случилось, и Лохов думал про себя: «А может, и я тоже из благородных?..» Но сейчас же придавливал эту мысль: тю нас!.. Лешай!.. Только и осталось, кажет­ ся, от прежнего Лохова, что порою задолеет привычный страх: не дай-то бог, прознают про мои мысли, всего разом лишат, богачества мово! По­ тому как в жизни всяк должен быть на своем месте. Знай про это и не суй носа, куда не просют! На том и земля держится. А про то место свое, на самом низу, Лохов старался не вспоминать, словно бы и не было времени, когда побродяжкою бродил-шастал по зем­ ле, пребывая в великом страхе, стоило подумать о тяжелом, в кровь раз­ дирающем бока, с горькою солонцою, гибком кнуте матерого Назарыча. Поверил он в свою звезду, немерклою казалась, от века стоящею: и ма­ тушки словно бы не было с извечной слезою в голосе, и батяни-разбой- ничка, лютого на расправу, никто впереди его рода не стоял, только он, как хлеб в поле, над прочим разнотравьем, всему голова... Назарыч те­ перь сделался у Лохова в деревенских делах помощником, следил за по­ рядком, а. пуще того, за хозяйством, которое за малое время стало справ­ ным, на загляденье. Недолго тешился Лохов видом «чистой денежки», придерживая про запас, скоро понял, что в деле ей быть надежнее. Впрочем, в том, теперь уже семейном тайничке, не убывало, вмиг вос­ полнялась недостача. Филимон, по совету Иконникова, с которым на удивленье быстро сошелся, не бросил артель, правил ею умело и строго и за деревнею успевал доглядеть. Назарыч нынче подле Лохова, а до той поры был не при деле: Студенников постарался... Чудит подрядчик! Но да бог с ним! Перемелется — мука будет. А Назарыч оказался ловок и расчетлив, и словом не попомнит Филимону про его прошлое. То и ладно, что не помнит. А иначе ему не удержаться б и подле Лохова. Учтив с хо­ зяином, подобострастен, понимает с полунамека. А для деревни остраст­ ка, душа его для мужиков за семью запорами, про что гадает-думает, не­ ведомо никому, зорко стережет хозяйский интерес. Это и держал в уме Лохов, когда брал к себе Назарыча: при других-то дворах богатых, си­ бирских, приметил, всенепременно есть такой человек. А чем он. Лохов, хуже?.. К тому ж приятно, что Назарыч теперь ему служит верой-прав­ дою. Бывало, что и поглядывал на него и усмехался лукаво: дескать, во какая перемена в жизни случилась. Но то ли еще сдеется, погоди, пес!.. Что ж, и это держал в уме, когда звал к себе Назарыча. Подымался Лохов с постели чуть свет: это голодранцы могут пова­ ляться в постели, им спешить некуда, он не имеет права прохлаждаться, дел невпроворот. Выходил во двор, потягивался важно, а Назарыч тут как тут, словно бы не ложился с вечера, слушал, что хозяин скажет, а говорил он о разном, к примеру, о вдове бывшего деревенского старосты, что не нашла ничего лучше, как удавиться на воротах сходни, про ее