Сибирские огни, 1989, № 2

то, что у Студенникова не все ладится, он словно бы с ходу налетел на колючую проволоку, а теперь не знает, как залечить болячки. Говорили товарищи, что это и неплохо, Мефодий Игнатьевич мужик умный и видит дальше других подрядчиков, а коль скоро с ним случилось что-то, зна­ чит, он почувствовал начало конца, за которым для него самого и для его класса уже ничего не будет. — Мы все, хозяин, работаем,— помедлив, сказал Сафьян,— И бог знает, для чего... Может, для того, чтоб набить живот, а может, для чего- то другого. Хотелось бы, чтоб для чего-то другого. Но тут уж как выйдет. Он ничего более не сказал, но и эти слова неприятно поразили Мефо- дия Игнатьевича и, если бы он был менее сдержан, более вспыльчив и раздражителен и не был с малых лет опутан условностями, он наговорил бы черт знает что, но тут смолчал и пуще того помрачнел. И, когда шел в контору, все держал в уме поразившие его слова. Оказывается, и этот рабочий думает о чем-то еще, кроме живота своего. Тут мысль Студенни­ кова обрывалась, он не желал и дальше размышлять за кого-то, боясь, что это уведет бог весть куда. Впрочем, отчего же — бог весть куда?.. Уж он-то догадывался, чего именно опасался. А опасался он возможно­ сти поставить себя и рабочего на одну доску, то есть уравняться с ним во всем, и даже в раздумьях о жизни, которые казались единственно воз­ можными. «Ну уж нет! — с непривычною для себя злостью подумал Ме­ фодий Игнатьевич.— Я есть я, и я не хочу, чтобы рядом со мною стоял еще кто-то...» Он недолго шел по рабочему поселку, а потом оказался на железно­ дорожной станции, наскоро сложенной из легких, дурно ошкуренных бревен, с тонкою черепичною крышею. Народу здесь было много, да все больше калечные, без рук ли, без ног ли, в грязной завшивевшей солдат­ ской одежде, стояли, прислонившись к забору, сидели на холодной засне­ женной земле, положив подле себя костыли, или же переходили с места на место, толкаясь и непрерывно бормоча что-то. Мефодий Игнатьевич зажмурился, вдруг показалось, что вся Россия встала на костыли и по­ брела куда-то, может, к неизбежному своему концу. Сделалось жутко, заторопился отсюда, но прошел немного, солдатик какой-то загородил дорогу и, показывая костылем на культяпку, сказал едва ли не с вызовом: — Подайте пострадавшему за царя и Отечество! Мефодий Игнатьевич не сразу понял калечного, а потом заволновал­ ся, стал нетерпеливо шарить в карманах, но, как на зло, там были одни медяки, а подавать их показалось противно. — Ну, чё же ты, барин? — А, черт! Не сыщу никак... Хотя, если ты не торопишься, пойдем ко мне в контору, там сыщем. Он удивился, предложив солдатику пойти с ним, а потом с интересом приглядывался к нему, заросшему густою рыжею щетиной, с беспокой­ ным блеском в маленьких, шустрых, рыжими птенчиками в гнездышках, глазах, спрашивал про что-то, кажется, про войну, и солдатик отвечал, что, дескать, воюем на славу, не щадя живота, однако ж нас почему-то все время бьют и бьют. Должно быть, енералы чего-то не доглядели. — Они ить по штабам сидять. А там, в штабах-то, тепло и мухи не к>’сають. Когда б их на поле выгнать, енералов-то. Да-а... Говорил солдатик и про то, что нынче ему ехать некуда. — Кому я нужон без ноги-то? Когда б родители, батюшка с матуш­ кою, были живы, тогда ишо ничё. А без их... Худо без их!.. Мефодий Игнатьевич предложил солдатику остаться в рабочем по­ садке, обещал подсобить с работою, но тот только рассмеялся, сказавши: — -барин, мужик ты, видать, добрый, но я должон предупредить тебя:'на всех не разжалеешься, ить нас-то, рлечных, нынче в Расеи — ой-ё-ёй, 'на всёх,-барй, не хватит'т^бя. Да и в родную деревню меня тя­ нет— спасу не'г. ПбедУ'уж', чё^о''^'а'м'! 1 | ЬЙ ЬНОТЭ .55 г . сэрэп .-ЧГОТ . 1 Г