Сибирские огни, 1989, № 2

валась к себе, боялась, что это ошибка и под сердцем вовсе не дает знать короткими сильными толчками ребенок, а просто что-то случилось с нею, может, захворала... Мария вышла за околицу и скоро очутилась в ред­ ком березовом лесу, ветки были голые и страшные, а небо черное и ка­ кое-то безжизненное, снег хрустел под ногами, тоже^не белый. «Ой, ма­ менька!..»— сказала Мария и опустилась на серый замшелый пенек, стряхнув тугую снежную корку, и задумалась, но не о чем-то конкрет­ ном, а пожалуй, сразу обо всем: и о себе, нежданно-негаданно ощутив­ шей радость, и о Сафьяне: увидеть бы его, сказать, что ребеночек заску­ чал во чреве, тесно ему там, вот обрадуется Сафьян!.. Ни слова не говори­ ла мужу про себя, стеснялась; все-таки не молода... А еще мысли тяну­ лись к старикам, у которых жили с мужем, милые, добрые, и они обра­ дуются!.. Мария сидела на замшелом пне, задумавшись, и не заметила, как подошли трое, жандармы, перебили мысли, сказав походя: — Поселенка... Ишь расселась! Ушли, а она еще долго слыщала это, насмещливое: «Поселенка...» —■ и не сразу поняла, что это про нее... А когда'поняла, растерянность пала на сердце и отодвинула радость. 16 Мефодий Игнатьевич Студенников с головою влез в железнодорож­ ное дело, и не только в то, которым был занят, а еще и во все, стоявщее в изначале. С великим удивлением узнал, что первую чугунную дорогу еще в начале прошлого века построил на Алтае Петр Кузьмич Фролов, человек отнюдь не самостоятельный в средствах, но дерзновенный в меч­ таниях. Однако его открытию не суждено было шагнуть далеко, едва ли не в самом начале замерло, стерлось из людской памяти, затерялось средь других сообщений и открытий. Да и могло ли статься иначе, ког­ да и поныне многие власть предержащие рассуждают, как тобольский генерал-губернатор, автор нашумевшей записки на имя государя импе­ ратора, в которой он заявил: «Тобольская губерния и соседние скорее по­ страдают, чем выиграют, и первое, что следует ожидать от дороги,— это наплыва разных мелких аферистов, ремесленников и торговцев». Мефодий Игнатьевич не считал строительство железной дороги в Си­ бири событием выдающимся и прогрессивным во всех отношениях, острым своим умом он видел те несчастья, которые неизменно обрушатся на до­ рогую его сердцу землю с этим строительством. Он понимал это и прежде, однако ничего другого для дальнейшего развития промышленных сил в Сибири сыскать не умел, и записку тобольского генерал-губернатора по­ лагал не только подлою, а и вредною для слабых, несамостоятельных умов, которые по какой-то странной прихоти судьбы всякий раз оказыва­ ются в России стоящими выше на длинной государственной лестнице, чем умы истинные, способные на большие, достойные великого, от Балтийско­ го моря до Охотского, государства. В этом он убедился лишний раз, когда в руки ему попал проект знаменитого путешественника Коллинза о строи­ тельстве железной дороги от Иркутска до Читы. Граф Муравьев-Амур­ ский, по мнению Студенникова, человек достойный и на благо сибирской окраины положивший жизнь, горячо поддержал Коллинза, однако на свое прошение получил ответ, в коем было написано: «Объявить Коллин­ зу в самых учтивых и лестных выражениях, что правительство нашло предложение его преждевременным, не входя ни в какое объяснение при­ чин, побудивших отказать ему.» А что, собственно, надлежало объяснить?.. Мефодий Игнатьевич, как ни старался, не умел ничего придумать, подобных причин, кажется, и в природе.не существовало, и он остро, почти физически ощущая это, по­ жалел; покойного графа: и с еще’ 4 ольшею неприязнью стал размышлять обо всем, что твори.(1ось н?;;Я?^} 4 Ь 1 ^,) 5 ^,р,^^и^х,;ч:щь^^енькахуяр/асударств.еннрй лестницы... В прошлом году, под масленицу, вдруг вз..(1у,мз/;ось е^^у^цЦо- сетить северную российскую столицу, поехав просто так, какого-то кон- 52