Сибирские огни, 1989, № 2

Да и с другими людьми нынче не то, что прежде... потише сделался, по­ мягче, случается, и не будет стоять на своем, а порою^ что и вовсе удиви­ тельно, согласится с чужим мнением. Он и сам не поймет, что с ним... А может, это не так и он все про себя понимает?.. Может, и понимает, отче­ го произошел переворот в душе. А началось все с того вечера, когда повел Ваньку в тайгу, к тому месту, где приметил брошенную по осени берлогу. Тогда в первый раз занедужила душа, а чуть позже, когда запел Ванька свою отчаянную песню, и вовсе изболелась, спросил себя: — А пошто я должен вершить суд? Кто я такой?.. Кто все мы, люди, чтобы судить друг друга?.. Спросил и не сумел ответить. И долго еще ночами пытал себя про это, мучавшее, и уж много спустя догадался, что ответа и в природе нету. Как и все в артели, он поверил, что Ванька, по всему видать, сгубил рядчика, забросал ветками и подался в Россию. Но не винил его, как другие, искал и свою вину в том, что натворил Ванька. Обидел мужика недоверием, и взлютовал тот, как в прежние годы, разуверившись в людях. Думать иначе Киш не желал. И, чем больше корил себя, тем сильнее казалась его вина перед человеком, которого обидел. Если бы Ванька вернулся, Христя сделал бы все, чтобы тот простил его. Но Ваньки не было рядом и, по всему, не скоро еще он окажется на старом месте, мо­ жет и сгинуть в скитаниях по свету. А унтер и Назарыч так и не дождались своего часа, чтобы проучить Христю, как не однажды нашептывали то одному, то другому, зная, что мужики непременно передадут. Приехал хозяин, узнал про своевольство, чинимое государственными людьми, разгневался, велел прогнать их. А на место рядчика неожиданно для всех поставил Филимона Лохова^. Впрочем, так ли уж неожиданно? Слыхать, не один раз бегал сибирский мужичок, правая рука бывшего рядчика, в контору и подолгу^^ о чем-то толковал там. С кем же?... Наверняка с подрядчиком, который присоеди­ нился к делу Студенникова, и был не то, чтобы суров или груб с людьми, а все ж и не ласков, жестковат был и при всяком случае грозил штрафа­ ми. Новый подрядчик быстро заимел власть в конторе, случалось, и за самого набольшего решал. Ловок и умел, хоть и в немалых летах. Иконников, кажется, по фамилии... Лохов доволен, что сделался рядчиком, в лице поменялся и в походке пропала суетливость, уж шагу не ступит без пути, все по делу... Переб­ рался в рядчикову каморку, что находилась с северной стороны, напро­ тив оконца, отгороженную от барака-тонкою дошатою перегородкою, спал там, а чуть свет уж на ногах, подымал людей, ругался... Поменялся бывший товариш артельных мужиков, и то в диковинку им, бывало, шептались промеж себя: «Эк-ка его власть-то крутит!..» Но вслух ни слова, у каждого опаска, как бы через язык не пострадать... Перестали кликать Филькою, все больше Филимоном, но порою и госпо­ дином рядчиком. Это те, кто потертее в жизни, нет-нет да и спрашивали: — А не скажешь ли, господин рядчик, чё нынче робить?.. Лохов улыбался, видать, по душе ему такое величание, а мужики ра­ ды стараться, и теперь уж не только по надобности, а и просто так, без пути, теша себя тайной насмешкою, скажут: — Господин рядчик... Эй, господин!.. Понимал ли Лохов про эту насмешку? Понимал, конечно, но и тут зрил нечто отделяюшее от других, приподымаюшее над ними. Гордыня вселилась в него великая, и то, дурное, сотворенное им, прятал накрепко не токмо от людей, а и от себя... Лишь ночью, в каморке, вдруг делалось душно, и тогда посреди ночи во сие кричал что-то, и этот крик слышали за перегородкою и дивились, не понимая, что мучает рядчика. Во все же остальное время он исправно играл роль «сильненького», кому отчет-то держать разве, чдо .перед х.озяином. эг VПрибавилосырадости у Лоховр, когдаяуслышал, что унтер-офицера, того, что допыты‘вался,'>куда. двлиярежнего рядчикаь эаиушилиюрайпчие на сто тринадцатой версте..Слух'про этотейчас же раэнеося миэ-внруго-