Сибирские огни, 1989, № 2

Вспомнил, как по весне уходил из артели, искал Кольку Ланцова. Где только не был: и в маленькие, богом забытие деревеньки забредал, и возле монастырских, высоких стен каменной кладки крестьян шукал, и невод тянул с пропахшими потом и солью рыбаками, и везде тайно выпы­ тывал про Кольку Ланцова, и всякий раз слышал одно и то же: вроде бы на той пятнице гулял в соседней деревне, а уж куда потом подался, не знаем. Колька Ланцов из той породы людей, кто свои думки держит при себе... Христя не отыскал славного разбойника и засомневался: есть ли он на самом деле, а может, его нет и живет он только в людском воображе­ нии?.. Но Кин1у не хотелось верить в это и, возвращаясь в артель, ска­ зал, что в следующий раз обязательно постарается найти его, чего бы это ни^стоило. И сам не смог бы объяснить, для чего нужен славный раз- бойничек? Неужели подался бы к нему? Христя не был уверен в этом, .хотя, пожалуй, не отказался бы... Но не только для этого ему нужен Колька Ланцов, а еще и для доброго, неутайного разговора. Много чего накопилось в душе, а никому не скажешь, и не потому, что не станут слушать, просто не сумеют понять и лишь разведут руками, не посмев по­ смеяться над ним. Христя думал, что Колька Ланцов сумел бы разобрать­ ся в его душевной маете и принял бы ее к сердцу, подсобил бы. Лх, как худо, что нету его рядом, никого-то нету, совсем один... Впрочем, отчего же один?.. А Сафьян Крашенинников? Стоящий мужик, с понятием, и потолковать с ним можно о разном. Но Христя отчего-то чувствовал себя неприютно рядом с ним, хотелось поскорее уйти... И сам не знал, поче­ му?.. Ничего такого не говорил Сафьян, а только о людях, с кем нечаян­ но свела судьба. Хорошие, видать, люди, о слабых да сирых болеют сердцем. — Тебе тоже надо быть с ними,— подчас говорил Крашенинников. — А зачем?..— отвечал Христя, нахмурившись.— Я сам по себе... Не любил, когда кто-то стоял над ним, поучал... «У меня своя прав­ да»,— говорил порою, но какая она, эта правда, не знал, однако ж чув­ ствовал, настырная и гордая, все б в одиночку ходила впереди других. И это хорошо, что впереди... Христя за то и уважал ее, что она не плелась в хвосте, бывало, так возьмет за душу, хоть волком вой, все постылым вокруг станет. Уйдет тогда из рабочего поселка и долго будет бродить по округе и слушать, о чем бают люди. А баяли о разном, о добром ли, о злом ли, но всякий раз с грустью, которую примечал Христя, долго удив­ лялся, откуда она?.. Да так и не понял, откуда?..— но чувствовал, как она, властная, селится в сердце, и* от этого привычная маета делается светлее, чище. Киш любил слушать, о чем говорят люди, да не те, кто ра­ ботает на «железке», у этих разговоры-то не больно ладятся (какие мо­ гут быть разговоры после урока, когда и рукой-то не пошевелишь?); другое дело, когда сидишь в крестьянской избе, слушая побывальшины, или в бурятской юрте, когда приходит улигершин и берет в руки хур. Неправда, что нельзя понять, если не знаешь языка другого народа. Христя все понимал. Но, может, ему только казалось, что понимал, а на самом деле это не так? Тогда отчего вдруг то сжималось сердце и горько делалось и неприютно на этой большой земле, а то, наоборот, светила слабою искрою радость, и тогда забывал обо всем на свете и со страхом ждал, что скоро она погаснет, и опять станет неприютно. А когда так к происходило, долго сидел и потерянно смотрел вокруг и видел в людял ту же тревогу, что и у самого на сердце, и это не успокаивало, а делало ее еще нестерпимее, потому что вдруг чувствовал себя виноватым перед этими людьми и, хоть и не знал, откуда ощущение вины, вроде бы нико­ му не желал зла и не вершил худа. Может статься, все это и зовется совестливостью? Когда б по-другому было, разве ж маялся бы Христя? Нет, наверно. Жил бы потихоньку'.' бирал копеечку, и он слыхал, что денежна'к■йейёжШлёйко ‘йЛ№’'НУ‘йнМ в голове и на сердце тож... Легко можеч-'-оШлёть'' М '^У^йо й ‘ Странно, он даже к Назарычу не чувствовал лютой длобы, хотя и тер­ петь не мог, и в душе все переворачивало, когда ловил на себе его взгляд.