Сибирские огни, 1989, № 2

ума. ана-вий, но в не меньшей степени «у в а­ жения к преданию»* и чувства меры. И с­ кусство ретроспекции постигнет -лишь тот, кто каждую свою строку соотнесет с вели­ чием тех, о ком пишет, и со своей личной ответственностью перед теми, кто ее проч­ тет. Рано склады вать «эпитафию ж ан ру» литературной биографии, что воинственно предложил сделать в свое время Михаил Чулаки («Лит. газета», 3 сентября 1986 г .). Ж анр — в процессе становшения. Книга И. Волгина, вобравш ая в себя и попытку создать глубокий портрет писате­ ля и панораму последнего года его жизни, несомненно, явление незаурядной творче­ ской силы в биографической прозе послед­ них лет. И. Волгин делает уверенные шаги в направлении к созданию подлинно науч­ ной биографии Достоевского. Д орога эта сложна, и шагающий по ней, хочется наде­ яться, ее осилит, сумеет преодолеть препят­ ствия, в «Последнем годе» не пройденные. Но, говоря о дороге, ведущей к созданию научной биографии Достоевского, нельзя не ск азать о «препятствиях» иного рода, встречающихся на пути исследователей. Я имею в виду конкретные ошибки, свя^ занные с биографией Достоевского и людей из его окружения. В 1985 году впервые была издана отдель­ ной книгой с глубокими комментариями В. П. Владимирцева и Т. А. Орнатской зваменитая «Сибирская тетрад ь» Ф . М. Д остоевского**. Я с увлечением открыл для себя много нового в статье и комментариях составителей, но крайне удив'ила меня вер­ сия об омских хранителях «тетрадки ». Д а нет же, не версия, а самое настоящ ее ут­ верждение, поддержанное Д . С. Лихаче­ вым: «Т етрадь — это память скромным служителям омского военного госпиталя — штаб-доктору И. И. Троицкому и фельдше­ ру А. И. Иванову, взявшим на себя сме­ лость дать писателю в руки запретное перо и, вероятно, снабдившим его самодельной тетрадкой для записывания истинных об­ разцов народной мудрости». Академ-ик Д . С. Лихачев все же говорит об это.м предположительно, авторы ж е статьи пря- М 10 утверждают, что «листки с записями брал на хранение фельдшер А. И. Иванов. В курсе был и доктор И. И. Троицкий». В дальнейшем в тексте статьи эта версия вся­ чески обыгрывается — появляются строки о «листках-карточках», которые якобы «пе­ редавались на хранение фельдшеру А. И. Иванову при посредстве докто'ра И. И. Тро* Об этих примечательных пушкинских слозах напомнил читателю критик И. Золотусский в своей книге «Трепет сердца» (М., «Современник», 1983). • • Ф. М. Достоевский. Моя тетрадка каторжная (Сибирская тетрадь). Красноярское кн. изд-во, 1985. ицкого» И Т. д. Но нигде не указан источ­ ник подобной информации. Такого источни­ ка просто не существует. Мне приходилось писать, что версия об А. И. И ванове как о хранителе «Сибирской тетради », не имеет под собой оснований*. Н о сибиряка в сво­ их статьях и исследованиях упорно утвер­ ж даю т обратное, ссылаясь на воспоминания сына А. И. И ванова, опубликованные в журнале «Сибирские огнй» (1925, № 1 ). Не сочтите за труд, раздобудьте номер этого ж урнала, прочтите воспоминания В . А. И ва­ нова и вы убедитесь, что в них ни слова, ни намека нет не только на «тетрадь», не только на «разрозненные листки-карточки», но и вообще на записи, которые вел Досто­ евский благодаря А. И . И ванову... В вос­ поминаниях об омском периоде жизни Достоевского такж е нигде не говорится, что А. И. Иванов или И. И. Троицкий помогали вести Достоевскому какие бы го ни было записи. Они помогали ему в другом и они, действительно, могли хранить записи... Нуб сделайте вы предположение, дайте версию, но не сочиняйте роман в духе того, что прочел Достоевский в Веве,— роман, где он сам был действующим лицом и, возвратясь из Сибири, «вновь окунулся в политическую борьбу. Его арестовывали в каком-то под­ вале, секли плетьми и снова бросали в П етропавловскую крепость. Оттуда перево­ дили в Шлиссельбург, где Достоевский и умирая...» (П . Косенко). А легенда о хранителях «Сибирской тет­ ради» (людях и без того хороших и помо­ гавших Достоевскому) ушла уже гулять за рубеж : «Курьер Ю Н ЕСКО » написал об этом еще в 1981 году... ...Критиковать, выискивать ошибки, ска­ ж у т мне, легко. Но не критиканствьо побу­ дило меня взяться за перо, а идея оставить тем, кто через много лет пожелает узнать, «как жили писатели», какими они были, чис­ тый и незамутненный источник. Хочется, чтобы исследования, популярные книги, хроники, исторические записи, выходящие в свет сегодия, соответствовали тому сче­ ту, который предъявит к ним будущий чи­ татель. Чтобы не пришлось е.му , горемыке, снова, ничтоже сумняшеся, поднимать ста­ рые журналы, забираться в архивы, дабы выяснить, где, в каком месте чтения той или иной биографической книги утрачивает­ ся вера в точность автора, скрупулезность и вывереняость каждого его слова. Хорошо, если, потянув за одно звено цепи, читатель сможет вытянуть все остальные,— а что, если в руках останется только обложка с обещающим названием да фамилией авто­ ра?.. • В. с. Вайнерман. Омское окружение Ф. М. Достоевского.— Достоевский. Материалы и иссле­ дования. Вып. 6. Л., «Н аука», 1985^ с. 178—182. ♦