Сибирские огни, 1989, № 2

рей. Поискали охрану — нико.го. Ворота гостеприимно открыты. Въехали на терри­ торию. Ползли осторожно и неуверенно — не только потому, что завод ская террито­ рия была завал ен а грязными опилками, же- лезныхм ломом, неопознаваемым мусором, но, главным образом, по'тому, что ждали: вот-вот остановят, выбранят, н акаж ут. Увы — эти законные опасения оказались безос­ новательными. Кружились мы, кружились во мраке ночи и грязи на белой «В олге» с траф аретом «Л итературная газе та» на ветровом стекле — никого! Заходили в з а ­ зывно открытые цеха — там все гудело, вертелось, что-то переливалось из котлО'В в трубы, ж елезная утроба вершила загад оч­ ные процессы. З авод явственно работал. Без людей. Сам по себе. К ак хорош о отла­ женный автом ат. Присутствие людей под­ сознанием угадывалось, но найти их не уда­ валось. Состояние ж утковатое. Так, наверное, нейтронная бо.мба убирает все живое, ос­ тавляя на столе недо'Питый чай, в кухне — кипящий бульон, в цехе — движущийся конвейер. Обескураженные, подавленные, не спо­ собные ни острословить, ни гневаться, мы уж е выезжали с территории, когда откуда- то из ее свалочных глубин вынырнул маль­ чик лет десяти-двенадцати. Ребенок сел в нашу машину и, смешанно настороженный и угодливый, сообщил нам, что приносил сестре поесть — она работает в ночную, что «по завод у ходи сколько хочешь», что «спирту выносят и по ведру и по д ва — кому сколько надо»... Мальчик был воз­ бужден — глотнул ли гидролизного про­ дукта, надышался ли парами безостано­ вочного производства... И в теремке, который мы, наконец, нашли с помощью этого мальчика, наслушались мы от постоянно квартирующего тут «спе­ циалиста» по очистке воды чудовищных откровений о зиминских нравах, управля­ емых «фигурой» — фляжкой краденого спирта, без которой ни делового вопроса не решить, ни мяса «не достать». Ю ра Рост описал эту мрачную ночь в «Литературной газете». Заметки его были опубликованы под тем ж е названием, что и эта главка. (Н азванием мы оба обязаны Илье Картушину. Э то он сказал печально и серьезно, подыскивая общей боли выра­ женье: «З им а... «Зим а» тревоги нашей») Не название это — состояние. Пошли мы в Зиме на городское кладбище (стресс гидролизный погнал) — и нашли там оби­ лие мужского населения, успокоившегося навечно в В'Озрасте от тридцати д о сорока. И много моложе, и немного старш е. Среди долгожителей — почти одни бабушки, ус­ певшие до собственной смерти похоронить сыновей, а то и внуков. Что с тобой, Сибирь? Какой недуг точит изнутри хваленое твое здоровье? Чем так травмируешься ты, «заво д и житница дер­ ж авы , ее рудник и арсенал»? Людоедский гидролиз — испытание, судьба, случайность? На другой день после нашего знаком ства с гидролизным Ю ра улетел по печальному известию, отыскавшему нас на бесконечном Сибирском тракте. Юра улетел хоронить отца: Я осталась в своей Сибири с гнету-' щими зиминскими впечатлениями и острОй необходимостью найти неточник утеше'нйя и надежды. Саянск для этого точно и соз­ дан. Полчаса, всего полчаса — и, пож алуй* ста, радуйся, утешайся, надейся. З абу д ь про Зиму... Забы ть? Еще не оправившись от ночного потрясе­ ния, заш л а я в зиминский горком партии. Спросила осторожно работников горкома о гидролизном — как, мол, управляетесь с такой зловредностью ? Ответили твердо: гидролизный союзного значения, основная продукция — спирт, но 'теперь его не т а ­ щ ат — появился на завод е новый дирек­ тор, навел жесточайшие порядки, грамм а не вы'несешь. Они не знали о том, что про­ изошло с нами — и язык не повернулся рассказы вать им о случившемся. Если люди взрослые лгут, уличать их во лжи неловко. Если обольщаются — разочаровы вать тяж ­ ко. К тому же, и без моего рассказа томи­ ло их общее разочарование жизнью. Ри­ совали положение Зимы с унылой безна­ дежностью. «Застой . Никакого развития. Ни одного нового предприятия. Зиму под­ косил Саянск — ему все внимание, все ре­ сурсы, все блага. И люди из Зимы уходят — там , в Саянске, конечно, лучше. Уходят учителя, журналисты, медики. Единствен­ ное медучилище — и то у нас забрали . Мы этому училищу в мае отметили пятидесяти­ летие, а занятия первого сентября они на­ чали уж е в Саянске. Зима породила С а­ янск — он убивает Зиму. А ведь Зим а — это история...» Д а, история хозяйственная и революцион­ ная, да, колыбель трудовых и боевых тра­ диций. «Зим а в годы войны дала десять Героев Советского С ою за!». Но сегодня-то сыны Отечества быстро и бесславно сгора­ ют у стен гидролизного «союзного значе­ ния». Их винить? Мертвые безответны. Но мертвые заставл яю т живых печалиться. И думать. Судьба зиминского варианта «обо­ чины» для Сибири с ее очаговым, залпо­ вым развитием не только персональна, но и общественно драматична. Зима-то — не исключение. Залп — и хиреет возле новой стройки старая «округа», обескровленная, обезглавленная. Может, это жертвоприно­ шение и есть процесс превращения Сибири «в край высокой культуры », к чему мы, си­ биряки, неутомимо призываем друг друга, растягивая многометровый кумач то вдоль скверной дороги, то над утопающим в гря­ зи поселком, то по заборам , скрывающим бараки первых пятилеток? И стоит ли о нем ж алеть, об укладе, не выдерживающем соблазна хорошей кварти­ рой, повышенным коэффициентом, допол­ нительным талоном на колбасу? Не больно прочен был уклад, коли разваливается от одного вида пряника послаще. В С аяяске-то действительно лучше, чем в нынешней Зи­ ме,— но всем статьям материи и духа. Так пусть лучшая жизнь и вытесняет без ог­ лядки сиротское прозябание на обочине, будничное пьянство провинции, дуреющей от своей незначительности и ненужности «среди общего темпа тр у д а»». Пусть счаст­ ливо поднимает над тайгой этаж и замеча­ тельный Саянск — другая жизнь вырастит других людей, сформирует другие отноше­ ния, воспитает нравственные представления о смысле и ценности бытия. И, само собой, обеспечит высокую эффективность произ­ водства, ради которого осваивается оче­ редное сибирское месторождение.