Сибирские огни, 1989, № 2

профиля — с этим проблемы не будет. Д а­ вайте, забудем сегодня неприятности и бу­ дем веселиться. Сегодня вы мои гости и чувствуйте себя легко и свободно.» И вот, однажды , после такого рода доверительной речи Берии, вдруг подходит к нему Барти ­ ни. Я опешил. Роберт был моим другом и кроме .меня, общался еще только с двумя- тремя сидельцами, и все. Очень был зам к­ нутый. Он подощел к Берии, вскинул кра­ сивую голову римского патриция и оказал: «Лаврентий Павлович, я давно хотел ска­ зать вам, что я ни в чем не виноват, меня зря посадили». Он говорил только за себя, у нас было не принято говорить от имени групп. К ак изменилось лицо Берии! Он по­ дошел к Бартини мягкими шагами, хищно улыбаясь, и ск азал : «Сэниор Бартини, ну, конечно, вы ни в чем не виноваты. Если бы’ были виноваты, давно бы расстреляли. А посадили не зря. Самолет в воздух, и вы на волю, самолет в воздух, и вы на волю!» И он показал рукой, как летит самолет в воздухе, и д аж е приподнялся на цыпочки, чтобы самолет летал повыше. Нам это тог­ да казалось смешным, и мы хохотали здо­ ровым арестантским смехом. А на второй день даж е Махоткин молчал за столом». Юрий Борисович сидел за одним столи­ ком с Робертом Бартини, Карлушей Сцил- лардом и Васей Махоткиным. Бартини и М а­ хоткин были несО'Вместимы, а им предстоя­ ло пройти вместе и КОСОС, и Омск, и еще одну тюрьму. Бартини, всегда замкнутый, ушедший в себя, говорил мало и почти ни­ когда не разговаривал за столом. А М ахот­ кин, задира и весельчак по натуре, был не­ удержим: — К арлуш а, а К арлуш а,— начинал Ма­ хоткин,— ты зачем в Россию приехал? — П одсоблять... — Подсо'бляать, а ты Достоевского чи­ тал? — Читааль. — А ежели читааль, то чем же тут под­ собить можно? Роберто, у тебя сын есть? — Есть,—• не подозревая подвоха, строго отвечал Бартини. — Так вот, скажи своему сыну, что, ког­ да в чужой стране завар уха, не лезь. К ак-то Махоткин притащил «Родную речь» для младших классов, где он ее взял, осталось тайной, и начал громко читать от­ туда рассказ о мальчике Васе, который всег­ да мечтал стать пилотом. Мальчик вырос, поступил в пилотскую школу, и мечта его исполнилась: о « стал сильным и смелым полярным летчиком, и д аж е есть остров в Ледовитом океане, названный именем этого мальчика. Рассказ кончался словами, «Так будем же все, как Вася Махоткин!». «А Махоткин-то сидит!»— весело заключил геро'й рассказа. К арлуш а Сциллард, венгерский матема­ тик, был из числа тех паломников, кото­ рые стремились в Советскую Россию, увле­ ченные идеями социализма. Он приехал в Ленинград с женой и крохотной дочкой. Теперь он о них ничего не знал. С К арлу­ шей произошел однажды драматический случай, почти фантастический. Это случи­ лось в Омске, когда туполевское КБ было уже эвакуировано туда во время войны. На тамошнем заводе, где они и жили и рабо.-, тали, бани не было, и их возили в город­ скую баню. Однажды Карлушу в бане за>- были. И К арлуш а среди ночи идет в тюрь­ му. Н а трамвай сесть не может, и дороги не знает, и денег нет, и милиции может попасться, тогда это — побег. Он бродит по всему городу, пытаясь обойти город по окраине, и в одном из подвальных поме­ щений, в котором светилось окно, он уви­ дел свою жену, которая мыла в тазике доч­ ку, уже девочку, а не младенца. Завод Карлуш а нашел. Ничего ему не было, д аж е легкого наказания. Тюремное начальство к тому времени уже хорошо разбиралось, с кем имеет дело. А К арлуш а двое суток ни с кем не разговаривал, к пище почти не притрагивался, а потом, ког­ да немножко отошел, рассказал В'Се Руме- ру. Они были очень дружны. Много лет спустя, в 70-х годах, кОгда Сциллард был уже в Венгрии, а Румер в Академгородке, один венгерский журналист попросил Ру- мера встретиться с ним и дать интервью для их газеты . Он писал: «Профессор Ру­ мер живет в Академгородке. Он известный физик-теоретик, брат покойного О. Румера, о которо.м как о переводчике стихов Петефи мы недавно писали в нашей газете. Про­ фессор Румер встретил меня приветствием на блестящем венгерском языке с цитатами из Кошута и Оронья. Когда я восхитился его венгерским, он сказал, что у него есть друг венгр, с которым он пуд соли съел. «К а к ?»—;- спросил я. «Н а спор»,— ответил Р у м ер ».' Юрий Борисович в совершенстве овладел и итальянским языком. Это ун<е в честь Бартини. •Петом 1941 года началась эвакуация всех московских ОКБ и их заводов. Тупо­ левское КБ эвакуировалось в Омск. Н еза­ долго до эвакуации в КОСОСе появился Королев. Никаких пространных рассказов от него не слышали. Иногда оц бросал ко­ роткие фразы. За ним была мерзлая земля Колымы («золотишко копал»), были поте­ рянные после цинги зубы, головные боли после удара по голове п рана, которая с трудом заживала,- Было единоборство с паханом («пахан в лагере — это все»), и был утонувший без него кораблик, на кото­ рый его везли для отправки в Москву и опоздали («везучий я » ). По общему мне­ нию зеков, среди обитателей «золотой клет­ ки» больше всех лиха хлебнул Королев. И все это за ракетную технику, одобренную Тухачевским, за которую расстреляли Клейменова и Лангем ака. И первый же ра­ порт, который подал тюремному начальст­ ву Королев, был рапорт о необходимости разверты вать ракетные исследования. Осво.бодив Королева от сборочного цеха, куда тот вначале попал, Туполев дал ему возможность делать в КБ расчеты по ра­ кетному двигателю — «.юпкам » это было, конечно, невдомек. В это время Королев тесно общался с Румером, со Сииллардом, с другими физиками и математиками. Это авиационники говорят — «делать расчеты», своего рода жаргон, а была это сам ая нас­ тоящ ая наука. Юрин Борисович рассказы­ вал, что, когда он уже был в ссылке и мог почти все время заниматься наукой, восста­ навливал «Пятиоптнку», решал задачи из самых разных областей теоретической физи­ ки, он сделал задачи, навеянные дискуссия­ ми с Королевым, и возвращ ался к ним поз­ же. Из этих работ он называл опублнко-