Сибирские огни, 1989, № 2

предстоял перерыв в научтой работе еще два с половиной года — институт строился медленно. И только в 37-м году он смог на­ чать эксперименты. К этому же времени Капица пригласил к себе в институт Л ан ­ дау завед овать теоретическим отделом. С этого времени и до конца св'оей жизни Л ан­ дау был заведующим теоретическим отде­ лом Института физических проблем. Здесь он создал знаменитую школу физиков-тео- ретиков. Часть его учеников во главе с Исааком Марковичем Халатниковым в 60-х годах организова.па Институт теоретиче­ ской физики в Черноголовке, который но^сит сегодня имя Ландау. Для Румера переезд Ландау в Москву был праздником. Теперь они всегда были вместе. После отъезда из Харькове и до по­ лучения квартиры во дворе Института физ- проблем Л андау жил у Румера. В коммунальной квартире на улице Горь­ кого в доме № 68 было тесно, но весело. Они успевали все: и ходить в театры, и устраивать вечеринки, то с бесконечным чтением стихов, то с веселыми выдумками, и, конечно, успевали работать. Работа бы­ ла, как говорят физики, их ОСНОВНЫМ СОСТОЯНИЕМ . У каждого из них были свои собственные интересы. Ландау в эту пору создал теорию фазовых переходов, статистическую теорию ядра и многое дру­ гое. Румер занимался теорией элементар­ ных частиц, теорией сверхпроводимости. К это.му времени вышли две монографии Юрия Борисовича: «Введение в волновую механику» и «Спинорный анализ». Пер­ вая из этих монографий служила прекрас­ ным учебным пособием для студентов. А «Спинорный анализ» была первой книгой в нашей стране по изложению ново'го мате­ матического метода в физике и оставалась единственной в течение десятков лет. У Ландау и Румера были, естественно, и со­ вместные работы. Наряду с решением фун­ даментальных задач физики они задумали и быстро написали научно-по-пулярную кни­ гу «Что такое теория относительности». Ландау дал этой книге шутливый отзыв: «Д ва жулика уговаривают третьего, что за гривенник он может понять, что такое тео­ рия относительности». Сам же Л андау по­ яснял этот отзыв: «То, что мы с Румом жулики, понятно. А почему же третий ж у­ лик? Д а потому, что он за тот же гривен­ ник хочет понять теорию относительности». Не так весело сложилась судьба рукО'ПИ- си этой замечательной книги. Книга, кото­ рая будет издана более чем на двадцати языках мира, впервые увидит свет лишь в 1959 году (спустя 22 года) благодаря Ев­ гению Михайловичу Лифшицу, сохранивше­ му единственный рукописный экземпляр произведения двух «врагов народа». В 1938 году Ландау и Румера арестова­ ли. Их арестовали в один день и посадили в одну камеру. «Мы улыбнулись друг дру­ гу,— рассказывал Юрий БорисО'Вич,— и, ко­ нечно, решили, что 0 .НИ хотят подслушать наш разговор, раз посадили в один кон­ верт — маленькую бутырскую комнатку, где вы можете встать, сесть, но не ходить На самом деле, как потом выяснилось, это произошло из-за обычного беспорядка. И во.обще оказалось, что ордер на мой арест был выписан на 26 апреля, а взяли 28-го. Просто потому, что не успевали брать — много было таких. И первое, что мне ска­ зал Д ау, было в чисто даувском духе: «Ну и по 1 дарочек ты получил ко дню рождения, Румчик, поздравляю тебя!» 28 апреля — день рождения Юрия Бори­ совича. После того, как Румер без особого удовольствия все-таки принял поздравле­ ние, Л андау, как ни в чем не бывало, стал рассказы вать о св.оей последней научной до­ гадке: «Послушай, Рум, ты даж е не пред­ ставляешь себе, что я придумал! Я р азга­ дал тайну жидкого гелия!» В 1937 году Капица открыл парадоксаль­ ное явление: гелий, охлажденный до сверх­ низких температур, близких к абсолютном'у нулю, не только не затвердевал, но терял вязкость и становился сверхтекучим. Ру­ мер был первым человеком, который услы­ шал блестящее объяснение сверхтекучести гелия — явления, которое войдет основным звеном в формулировку Нобелевского ко­ митета при присуждении Нобелевских пре­ мий (в разное, до неприличия, время) К а­ пице и Л андау. Л андау и Румер просидели вместе одну только ночь, а потом развели их по разным камерам. Л андау просидел год. Румер де­ сять. После десяти лет пришли этап и ссыл­ ка. Они встретятся только через пятнадцать лет. Л андау по-прежнему главой теорети­ ческого отдела физпроблем, Румер — пре­ подавателем Енисейского учительского ин­ ститута. Румера продержали в Бутырках недолго. Юрий Борисович рассказы вал: «Мне предъ­ являли такие невероятные вещи, «уличали» в таких нелепостях, что я понял, возраж ать и оправдываться бессмысленно, главное, сохранять спокойствие и доброжелатель-^ ность. Я сочувствовал этим людям. Мне казалось, они были уверены, что имеют де­ ло с настоящим немецким шпионом, и, как могли, старались. Меня ни разу не били. Моя жена до сих пор этому не верит. Д ер­ жали в «стойке», да, светили в лицо, не да­ вали спать, но не били. И однажды, среди всей этой абра.кадабры, которая называлась допросом, я услышал: «Р або тать на Совет­ скую власть инженером будешь?» — «Ко­ нечно!»— обрадовался я. Так я по'пал в Болшево». Л андау оказался в более тяжелых усло­ виях, сразу вызван к себе крайнюю враж ­ дебность органов. Уверенный, что скоро все выяснится, он с самого начала держался независилю и, конечно, возмущался подоб­ ным положением дел. Это потом, чтобы только его не били, Л андау будет подписы­ вать протоколы допросов, содержащие с а­ мые невероятные его признания. Л андау погибал. И он бы погиб, если бы не Петр Леонидович Капица. В тот же день, когда его арестовали, Капица написал письмо Сталину: «28 апреля 1938, Москва. Товарищ Сталин! Сегодня утр'О'М арестовали научного сот­ рудника института Л . Д . Л андау. Несмот­ ря на свои 29 лет, он вместе с Фоком — самые крупные физики-теоретики у нас в Сою зе... ...Н ет сомнения, что утрата Л андау как ученого для нашего института, как и для советской, так и для мировой науки, не пройдет незаметно и будет сильно чувство­ ваться. Конечно, ученость и талантливость, как бы велики они ни были, не дает право