Сибирские огни, 1989, № 1

теперь между ними стояло что-то, пускай и непрочное, слабое, подтол­ кни и рассыплется. Догадывался, это потому, что в свое время и он при­ надлежал к людям, которые погубили Баярто, и старуха, как ни старал­ ся, не могла забыть про это и мучилась, когда вдруг ощущала в себе то, что стояло между ними, и, не умея справляться с душевною смутою, но­ ровила уйти. Они подошли к высокой скале, угрюмо и черно нависшей над Бай­ калом, на вершине которой, на самом взлобке, зернисто желтом, должно быть, потому, что и при слабом свете песок вперемежку с мелким галеч­ ником искрится, и белые блестки оттуда, загустев, падают вниз, пада­ ют... Раньше на вершине рос кедр, крепко уцепившийся за каменистую землю, разлапистый, казалось, ничто не сдвинет с места, не сшевель- нет. А нынче глянул Бальжийпин на скалу и не увидел кедра, лишь оборванные корни на взлобке и густую мшистую накипь на них. Обер­ нулся к Сафьяну, спросил, волнуясь: — Что же это такое?.. Крашенинников пожал плечами, а спустя немного сказал: — Близ железной дороги часто рвут землю и взрывы доходят сюда. Видать, сломало кедр... А подле скалы были неухоженные, казалось, насквозь проросшие глубоко пустившей корни буйной травою, могилки и березовые, не­ отесанные, наспех сколоченные из гибкого дерева, кресты. И эти кресты тоже виделись незыблемыми, как и кедр на вершине скалы, а нынче и их погнуло, а кое-где поломало. — Дьявольская дорога,— сказал Бальжийпин.— Сколько ж от нее напастей нашему краю! Но сказал не очень уверенно, словно бы его суждение не было одно­ значным, и он еще не решил, что хорошо, а что плохо, и думал, что Кра­ шенинников тоже не решил, и удивился, когда тот заговорил, как силь­ но поменялась за последнее время байкальская тайга, присмирела, и уж нету в ее шуме привычного торжества духа, а что-то другое, может, робость и предчувствие худшего для себя. — Д а и сам Байкал,— сказал Сафьян.— Тоже поменялся. И все ж силен еще, дюже крепок, но это теперь, а что будет через годы, подумать страшно. Страшно, а может, просто боязно, как бы и в самом деле не с.^чи- лось худшего? Бальжийпин опасался этого. Не хотел, чтобы Сафьян знал об этом, не смог бы объяснить, почему. Скорее не желал ломать его теперешнее представление о мире, которое помогает жить и чувство­ вать себя не одиноким на земле. И он заговорил о другом. О тех людях, кто лежит под крестами. — Мальчишкою, помню, прибегал сюда,— сказал он. Смотрел, как рыбаки выбирают невод, порою и сам помогал, погонял лошадь, она хо­ дила по кругу, наматывая на ворот. Теперь-то рыбаков меньше стало. Посольский монастырь поотбирал земли близ Байкала, согнал мужиков с места и бурятские улусы тоже потеснил... Нынче бурят и в устье Се­ ленги не встретишь. Ну, ладно... Пришли как-то с отцом, заговорили с людьми, а тут услышали выстрелы, сначала вроде бы нечастые, а по­ том... Заволновались все и отец тоже: чего там?.. Прикинули, где стре­ ляют, побежали к тому месту, у скалы... И увидели: лежат на земле по­ битые, а чуть в стороне казаки... И ротмистр тут же, кричит, чтоб не смели подходить к побитым. Пускай их растащут звери! Разве ослуша­ ешься?.. Бальжийпин вздохнул, с грустью посмотрел на Сафьяна, продолжал все тем же едва слышным голосом: — Но ночью мы опять пришли... Похоронили людей и кресты поста­ вили. Уж много лет спустя слыхал, что те люди были поляки, шли с цар­ ской каторги, хотели восточным путем попасть на Родину. Бальжийпин замолчал. Крашенинникову живо представились те, кто хотели попасть на родину, а нашли здесь могилу. И он остро пожалел их. И все же не до конца понимал, отчего они так стремились на отчую