Сибирские огни, 1989, № 1

торые поступают к казну, ни шатко ни валко, и неизвестно, долго ли так будет продолжаться. Он заговорил об этом, сам того не желая, хо­ тел сказать совсем другое, например то, что случилось с ним, с Итонни- ковым, и отчего он так поменялся в своем отношении к жизни. Мефодии Игнатьевич еще не забыл суждения последнего: — Все мое в прошлом, я нынче не живу, а существую, и то лишь по­ тому, что лень сходить в магазин и приобрести пистолет... — Значит, вы недовольны мною?— холодно спросил Иконников. А я-то надеялся, что поддержите меня. Вы не можете не знать, что прииск, на котором я работаю, не годился ни к черту. Единственная драга, когда я приехал туда, и та не работала. По сути дела, мне приш­ лось начинать все сначала... Иконников говорил о деле, и это в устах бывшего приживала звуча­ ло как-то противоестественно, наверно, так выглядел бы он сам, если бы вдруг надумал сказать об искусстве вышивания на пяльцах. Впро­ чем, Мефодий Игнатьевич не мог не заметить, что Иконников уверенно судит о деле. «И когда успел поднатореть?..» И прав^ он ^во многом: Студенников потому и послал старика на доживающий свой век прииск, что надеялся на его скорое возвращение. И ему, конечно, было бы инте­ ресно узнать, за счет чего, собственно, Иконников сумел продлить су­ ществование этого прииска. Но, чтобы узнать, надо задавать вопросы, то есть вести себя с бывшим приживалом как с деловым человеком, встать на одну доску с ним, а Мефодию Игнатьевичу подобное было не по силам. — Так что же привело вас ко мне?— нетерпеливо спросил он. Иконников замешкался, ответил не сразу: — У меня накопился за эти годы кое-какой капитал, и я полагал, что вы смогли бы взять меня в свое дело интересаном. Час от часу не легче! — Вы имеете в виду строительство кругобайкальской железной д о ­ роги? — Разумеется... — И вы полагаете, что мне дозарезу необходимы ваши капиталы? Да я могу, если хотите... —• Знаю. Но знаю также и то, что для деловых людей... — Да на что мне ваши капиталы! Тем более капиталы, которые на­ ворованы у меня же самого. Мефодию Игнатьевичу сделалось неловко, опустил глаза. — Все воруют. Д о меня воровали больше. Я хоть знал меру... — Да?..— Поднял голову, пытливо посмотрел на Иконникова, но не увидел в его лице смущения, все такое же бледное и холодное, а вот руки изменились, перестали дрожать, сказал: — А климат Баргузинской тайги, кажется, пошел вам на пользу. — Скорее, не климат, а дело, которое меня заинтересовало. У Мефодия Игнатьевича вертелось на языке: как же так, дворянин и вдруг?.. И спросил бы, да вовремя вспомнил о поручике Крыжанов- ском и решил промолчать. А чуть позже, когда Иконников ушел, вспом­ нил и слова графа Толстого: «Все смешалось в доме Облонских...» По­ думал: «Нет, не в доме Облонских, а в доме, именуемом Российской им­ перией. Разбежались дворянчики кто куда — одни подались в жандар­ мы, другие затесались в промышленное сословие. А было время, мы рва­ лись во дворянство.» Было... Было... Что-то уж очень часто это слово стало приходить на ум Мефодию Игнатьевичу, такое чувство, словно бы многое из того, чем дорожил и что любил, осталось в прошлом. Правду сказать, сразу и не вспомнит, что же именно?.. Может, веселые гульбища купецкого сословия, про которые столько наговорено в трактирах и прочих питей­ ных заведениях! А может, та открытость и откровенное любование со­ бою, с какими прежде вершились дела? Случалось, говорил один тол­ стосум другому: «Я слопаю тебя, милейший, дай срок!..» И «лопал»,