Сибирские огни, 1989, № 1

Нет, не под силу ему уйти с «железки». Странное чувство, со всех сторон непонятное: ну, кто он такой, спра­ шивается, иль подрядчик, про которого сам царь-государь знает. Вовсе нет, битый-перебитый, обидами до самого донышка выпитыи, а все ж жи­ вой, и ему тоже хочется светлого, ясного. Увидел однажды, мужичок неказистый, а ловкий, полез по каменной отвесной стене, пока не очу­ тился на самом верху, над входом в тоннель, и уж там, обвязавшись веревками, вывел кистью, обмакивая ее в краску, Уж потом прочитал, трудно ворочая языком: «К ВЕЛИКОМУ ОКЕА­ НУ». Прочитал и — растолкало сердце, едва дотерпел, пока мужичок не спустился на нижнюю галерею, пристал к нему; — Слышь-ка, дай и мне помазать. Ж-а-лаю!.. Мужичок ничего, добрый. — Д а ты, поди, и грамоте не знаешь?— спросил только. — Отчего ж не знаю?.. На торжках обучен кой-чему. И — написал уж на другом тоннеле корявые буковки и еще долго стоял у входа в тоннель, задрав голову и любуясь, думая про разное, про то, к примеру, что лет через пятьдесят придут сюда люди и прочи­ тают, подивуются: — Д о чего же неловко писано!.. — А и ладно!— сказал громко и пошел от тоннеля. Был он в тот день грустен, задумчив, вроде бы вовсе не похож на того Киша, которо­ го знали в артели. Подмененный какой-то... А может, и впрямь подме­ ненный? Все в нем сдвинуто, и оттого, когда хочет ревмя реветь, смеет­ ся, и наоборот, когда радость на сердце, не покажет ее, словно бы стес­ няется или боится, что уйдет, и малого следа от нее не останется. Верно, что сдвинуто... На прошлой неделе «денежка» пропала у Ло- хова. Зловредный мужик, за копеечку удавится. Поменялся начисто, а было время одной тропкой хаживали, одну нужду терпели. Раньше и поучить мог, думал, для пользы же. Возьмет, бывало, за шкирку да ма­ ленько тряхнет... Теперь отступился: горбатого могила исправит. А все ж грустно. Уж пора бы и попроще смотреть на жизнь, попусту не маять себя, а не умеет. Много еще не умеет и нередко теряется, хотя не пока­ зывает виду, а люди про него думают: разбитной и все-то нипочем... Ка­ бы так! Ну, пропала «денежка» у Лохова, видать, вытащил кто-то, пока он отсыпался после урока. Поднялся на ноги, намеревался нынче же смо­ таться в деревню, хвать за пазухою,— «денежки» нету, не греет. Поси­ нел аж, долго слова не мог вымолвить, а потом как закричит — зазве­ нело в ушах у артельного люда, рядчик и тот не усидел за ширмою, ока­ зался подле Лохова. Начали выяснять, кто, зачем?.. Все указывало на то, что повинна в сем деле вороватая рука Хорька. Сам жаловался, другой я нынче, а ру­ ка... зараза!., все тою же осталась пакостною. Пропаду через нее! Долго перепирались, решили проверить... — Эй, каторга!— крикнул кто-то.— Подь сюда!.. Обиделся: — Сказано ж было: не каторга я — человек!.. Иван, значит, Петров сын... Подняли с нар, в одежке спал, ощупали с головы до ног, тиская жестко. Не сыскали, а все ж решили: он... Больше некому! Суров закон сибирского люда, про царевы указы не то чтоб не слы­ хали, норовили по-своему поступать, как деды и прадеды: вольные пти­ цы посреди бескрайнего простора, живи как знаешь, а помрешь — веч­ ная тебе память! — Пошли,— сказал Христя. Оглядел «каторга» разом помрачневшие лица, понял: пропащее дело просить. Накинул на плечи курмушку, хрен с ём, сказал, пошли... Велика тайга-матушка, нет, не матушка — мачеха, ждет сердечного, ;о