Сибирские огни, 1989, № 1

Студенников неуверенно переступил с ноги на ногу и несмело обронил: — Сие звание мною. Ваше Высокопревосходительство, благоприоб­ ретено.— И сейчас же обозлился, сказал с вызовом:— Но у меня есть в доме и потомственный дворянин. На хлебах живет. Вошла Марьяна, сияющая, в вечернем платье и, даже не взглянув на супруга, короткими шажками подошла к генерал-губернатору: — Ваше Высокопревосходительство, позвольте побеспокоить. Отды­ хать приготовлено. Будьте столь любезны последовать за мною. «Ох, шельма! Ну, шельма!..— усмехнулся Мефодий Игнатьевич, когда генерал-губернатор со свитою и Марьяна вышли из гостиной. — С такою женушкой не пропадешь!..» Он только теперь понял, для чего нужна ему очаровательная супруга. Она привлекательна, и люди вольно или невольно тянутся к ней, а ведь среди них немало тех, кто надобен в деле. «Ну, что ж, станем пользоваться ее услугами почаще. Благо не дорого стоят!» Но тут Студенников вспомнил, с какою надменностью смотрели на него «свитские», когда генерал-губернатор спросил: «Вы дворянин?..» — И острая досада шевельнулась в груди: «Неужели они все еще полагают, что лучшие человеческие качества имеют быть лишь в людях дворянского звания? А вот сейчас мы поглядим...» Он помедлил, крикнул: — Позвать ко мне Иконникова! Иконников вошел в гостиную тихим неуверенным шагом. Худой, с нервно подрагивающими руками, остановился возле кресла, на котором сидел Студенников, поклонился и тут же с обидою подумал: «Что это я?.. Опустился до такой степени, что дальше некуда...» Ему и прежде, до встречи с сибирским промышленником, было нехорошо на земле, но тогда он хоть чувствовал, что нужен себе для того, во всяком случае, чтобы изыскать способ прокормиться. Это не так уж и плохо постоянна думать о том, как бы не умереть с голоду, по крайней мере, это наполня­ ло жизнь страстью, для кого-то она могла показаться маленькою, ни­ чтожной, для него же являла собою неземной красоты деву, на облик которой он молился, и потому все еще жил и, смиряя гордость, шел в богатые дома, где давал уроки музыки избалованным роскошью юнцам, а потом зимними вечерами сидел в питейном заведении и пропивал не­ легко добытые деньги. Он быстро пьянел, и в разгоряченном мозгу рои­ лись странные мысли, и не существовало предела его сумасшедшей фантазии. Он то казался себе личностью выдающейся, способной спасти Россию, дремлющую под игом невежества. И тогда шел к самому графу Льву Николаевичу Толстому и предлагал прожект спасения Отечества. Гениальный старец выслушивал, одобрительно похлопывал по плечу и всякий раз говорил: — Я и прежде утверждал, что благородный брат мой Иконников и есть тот человек, который нужен России. Иконников с достоинством кланялся графу, обещал привести в испол­ нение свой прожект и удалялся. А то вдруг представлял себя в облике ужасного злодея, которому все нипочем: ни страдания близких людей, ни проклятья служителей госпо­ да бога. Он, этот злодей, задался целью уничтожить то, чему поклоня­ лись поколения. Самое значительное общественное деяние было непри­ ятно ему, самое высокое искусство вызывало насмешку. Говорил себе: — Величие государственного деяния чаще всего миф, развеять кото­ рый так же просто, как раздавить резиновый мяч. Сложнее управиться с теми, кто служит искусству. Но и тут мы постараемся что-нибудь при­ думать. Сн не успевал придумать: хмель улетучивался, а в кармане не остава­ лось и гроша. И тогда, ссутулившись, шел туда, где не было людей, и долго беззвучно плакал, припоминая все те обиды, которые нанесены ему в последнее время. Странно, он никогда не думал о прошлом, словно бы этого прошлого не существовало, а еще вернее, словно бы не принад­ лежало ему, а являлось чьей-то чужою собственностью.