Сибирские огни, 1989, № 1

неумело и вяло ворочая челюстями; и Киш оставил на время попытку узнать что-либо, стал поспешно, обрывая пальцы, раскручивать узел. Когда удалось управиться с тугим, словно бы намертво связанным у з­ лом, сыромятные ремни упали на землю, и человек, безвольно обвиснув, тоже упал бы, если бы Христя не поддержал его, а потом не оттащил от муравьиной кучи и не положил на мягкую, с длинными теплыми лепе­ стками, траву. Помедлив, начал растирать ладонями слабое обезволив­ шее тело, слышал от бурят в свое время, что так и надо делать, и теперь с лихорадочной поспешностью приводил в чувство этого, нежданно-не­ гаданно встретившегося на пути человека. Когда же тот был в состоянии говорить, сказал, что попал сюда по вине нового стражника, но по своей воле. Стражник сказал: «Хошь, упеку надолго в каталажку, а можно и так... постоишь сутки-другие на муравьиной куче и — отпущу...». Чело­ век выбрал второе, стражник привел его сюда и привязал к дереву, а потом долго смотрел, как по нагому телу ползали муравьи. Сидел стражник поодаль, на поваленной лесине, и улыбался, когда человек на­ чал извиваться и стонать. — Ничё, милый... ничё... Потерпи маненько, потому — для порядку. Как Же без порядку? Вон и на прииске у нас то ж... Что-то знакомое почудилось Кишу в этих словах, памятное что-то. Не ошибся: вон и Лохов догадался и затрясся весь... Назарыч, его работа, больше некому! Помнится, говорили добытчики: балует Назарыч, уж больно любо ему глядеть на муки человеческие... — Ах ты, ведьмино отродье! Яростное и не подвластное его воле, чужое поднялось в груди, и тес­ нит, и мучает, и уж не совладать с собою (Куда там!..), схватился за голову, завыл, качаясь из стороны в сторону. Потом отыскал аккуратно сложенную на траве одежду, и в этой аккуратности тоже был виден Назарыч, который любил во всем порядок, и пуще того горько стало и обидно и не только за того человека, но и за себя, и, не умея ничего поделать, с обидою, закричал: — К хозяину пойдем. Обскажем!.. Ему пытались возражать, но он не слушал: — Так и сделаем. Т-так!.. И была в этом крике сила, большая и грозная, нездешняя, почувство­ вал ее в себе Христя, а почувствовав, сделался расторопен и решителен. Не дал человеку натянуть на себя одежонку, так и пошли, взяв его с обеих сторон под руки... Почетный гражданин города Верхнеудинска Мефодий Игнатьевич Студенников не был человеком веселого нрава. А узнав, что приехавший генерал-губернатор изъявил желание остановиться на отдых в его доме, еще больше помрачнел, стал податливым на злое слово и, что уж вовсе удивительно, зайдя на кухню и отдав необходимые распоряжения, с д о ­ садою шлепнул половую девку по тощему треугольному заду. Это мгновенно разнеслось по всему дому, вселяя тревогу в душу многочис­ ленной прислуги. Кто-то сказал: «Господи, спаси нас, грешных, от злого наваждения, не дай сгинуть...» Эти слова услыхала вся челядь и враз сотнею глоток выдохнула: «Господи, спаси нас... не дай сгинуть...». Настроение у Мефодия Игнатьевича еще больше омрачилось, когда к нему в дом ввалились, окруженные толпою, двое приисковых беглых и еще кто-то, большой и черный, раздетый донага. Он хотел прогнать их, однако ж, услышав, что случилось, заметно растерялся, и думать не мог, что такое возможно на его участке строительства кругобайкальской ж е­ лезной дороги. Немедленно распорядился сыскать беглым места в бара­ ках и зачислить на работу, а тому, третьему, на которого и смотреть нельзя без сострадания и досады, выдать пять рублев за причиненные ему обиды; обещал примерно наказать стражника. Он мог бы и не^обе- щать, но, во-первых, и сам был возмущен тем, что случилось, а во-вто