Сибирские огни, 1989, № 1

Дед выгнал из пригона корову, чтобы та погрелась на весеннем соЛ' нышке, и оставил ее в прихалабке — маленькой пристройке к пригону. Д ед Иван так называл всякого рода «загородки», «клетушки», «прилеп- кн», а также небольшие малопригодные вещи и даже внука Витьку и то­ го по горячке он обозвал прихалабком, так как в школе Витька еще не учился и ничего толком не соображал в домашнем хозяйстве. Корова, задрав хвост дудкой, заприседала на своих неуклюжих, длинных, костлявых ногах, ослепленная ярким солнцем, забегала по углам прихалабка. Д ед бросил ей охапку сена и она, обнюхав сначала всю кучу сухой травы, с удовольствием, с каким-то утробным вдохом и выдохом уткнулась в сено и жадно зашевелила толстыми коровьими гу­ бами... Но вот Витька стал замечать, как ласточки по пути в пригон стали садиться прямо на спину корове. Щипнет ласточка раз-другой коровью шерстку и залетает в пригон. Д ед Иван тоже увидел шаловливых птиц на спине у коровы и рассмеялся: — Видишь, Витька, корове-то нравится, ей даже приятно. Для нее сейчас — хотя бы всю ее общипали. — А зачем они, деда, ее теребят, ей больно? — спросил Витька. — Не боятся ласточки домашнюю скотину. Коровка сейчас линяет, а они шерстку себе в гнездышки таскают, постельку делают. У них ведь скоро малыши появятся, птенчики запоют. Ласточка — птица доверчи­ вая и разборчивая. У добрых людей живет, у плохих не будет гнездить­ ся. Ты, Витька, их «дачки»-то охраняй и от кошек береги. Они, разбой­ ничьи их души, могут натворить, нашкодить... Пригон, хлев, прихалабок, деревенский двор, ласточка — слова эти мало употребляемы в нашем обиходе. На смену им появилось в сельском хозяйстве много новых слов, названий и определений — но во всем этом новом нет одной простой вещи, нет той связи, главной связи, в которой есть человек и природа, и ее главенствующее звено — народная мудрость! Юрий НАУМОВ ИСТОРИИ ЧУДАКА КОАИ КОРНЕЯ Мост Т ' олько речка вошла в берега, еще ликуя мощью весеннего разлива, * как Коля Корней привез щебня, пареного ивняка, вбил колья, свя­ зал переходниками, как ободки кошелки, и начал плести мост. Представил, как раскинется его мост полотном над рекой, как будут любоваться рыбы и люди тому, что может сделать человек. Голубые глаза опустились в раздумье. Волосы, черные и густые, рассыпались по плечам. Все уже было готово к работе, как топор исчез. Словно сквозь паль­ цы проскользнул. Глядь — а топора нет. — Вот те на,— промолвил Коля Корней.— Пропало дело. Что я без топора? Загоревал Коля Корней. Попил в Роднике студеной водицы, утерся рукавом, поправил картуз суконный и хотел было идти домой, как отку­ да ни возьмись огненная птица-синица: всеми цветами переливается, над Колей насмехается: — Мудрый ты старик и на язык острый, да не так далеко видишь. 169