Сибирские огни, 1989, № 1

20 килограммов керосина, то есть по кило­ грамму каждому. Я, наклонясь к заведую­ щему, сказал: Феоктист Алексеевич сейчас по срочному заданию обкома партии рабо­ тает над материалами о передовом колхозе и килограмма керосина для него маловато. Тот усмехнулся, взял из моих рук бумагу и написал: «Дополнительно т. Березовскому По этой резолюции мы и получили тало­ ны на керосин. Вот как было трудно добы­ вать самое элементарное. Каким был Феоктист Алексеевич Бере,зов- ский внешне? Среднего роста, коренастый, всегда тщательно одетый, с довольно рез. кими чертами лица и большими залысинами на лбу, он меньше всего походил на писате­ ля. Скорее всего его можно было принять за руководящего работника, энергично ве­ дущего борьбу на каком-нибудь важном участке. Несмотря на то, что ему тогда шел седьмой десяток лет, выглядел он значи­ тельно моложе своего возраста. Движения его были легки, жестикуляция руками быст­ рая и решительная, а глаза настороженно ощупывали собеседника... В издательстве и других организациях бывал нечасто. Много времени, особенно летнего, проводил, как я уже отмечал, в пе­ редовом колхозе. А еще больше — за пись­ менным столом в квартире дома 33 по ули­ це Республики (теперь улица Ленина, дом 47). Феоктист Алексеевич работал в то вре­ мя не только над рукописью о колхозе «Красный овцевод», но и над очерком о председателе колхоза К. С. Меняйло и над романом «Отечество». О плане романа «Отечество» он не раз го­ ворил мне, что это будет крупное произве­ дение о гражданской войне в Сибири и ста. новлении Советской власти, о росте народ­ ного хозяйства. По замыслу Феоктиста Алексеевича, герои романа, в том числе и главный— Евсей Данилович Бараба, будут действовать и в период Великой Отечествен­ ной войны. Последний раз он упоминал об этом романе в нашем разговоре, когда я на­ вестил его в Москве 13 февраля 1944 года. Встретил он меня очень приветливо, даже радостно. Извинившись, вышел в другую комнату и через минуту-другую предстал передо мной переодетым: вместо широкого домашнего халата на нем был тщательно отутюженный костюм с сорочкой под гал­ стуком. Почему-то хорошо запомнился этот галстук: узкий, с поперечными цветными по­ лосками. Мы уселись в кресла и провели за ожив­ ленным разговором более трех часов. Меня особенно интересовала работа над рома­ ном «Отечество». Березовский сказал мне, что заканчивает отработку написанной еще в Омске повести, превращая украинский ва­ риант в русский, и вплотную садится за ро­ ман «Отечество». — Впрочем,— заметил Феоктист Алексе­ евич,— значительная часть его уже написа­ на, правда, относящаяся к периоду колча­ ковщины. Как известно, ни повесть «Победители», ни роман «Отечество» при жизни автора света не увидели. Вероятнее всего, они на­ ходятся в архиве автора. Лишь небольшой отрывок из романа под заглавием «Над бездной» опубликован в третьей книге «Ом­ ского альманаха». В отрывке автор рельеф­ но, яркими мазками нарисовал картину зверств колчаковцев в Омске; и хотя наш город писатель не называет своим именем, тем не менее по многим приметам читателю ясно, что события происходят в Омске. Н а­ пример, автор пишет: «Погнали нас напра­ во, по направлению к загородной роще». Именно направ .0 надо было повернуть из омской тюрьмы, чтобы выйти к старой за ­ городной роще (так называлась роща в районе нынешнего сельхозинститута). Отрывок этот заканчивался не менее яр­ кой публицистической концовкой, в которой автор, откликаясь на злобу дня, перекиды­ вает мост от колчаковщины к фашизму, к борьбе советского народа против гитлеров­ ской Германии. Были тогда у Феоктиста Алексеевича и другие творческие планы, о которых он со­ общает в публикуемых письмах. Весной того же года мы случайно встре­ тились с Феоктистом Алексеевичем на од­ ной из подземных станций Московского метрополитена. Беседа продолжалась минут десять-пятнадцать. Я спросил, как идет ра­ бота над той «повестушкой», о которой он мне писал. Феоктист Алексеевич ответил, что она еще дорабатывается и скоро будет окончательно завершена. Посетовал, что много времени отрывает общественная р а­ бота в Союзе писателей (он был председа­ телем ревизионной комиссии ССП). На мой вопрос о сюжете повести ответил примерно так: в центре повести — знаменитый рус­ ский певец, приехавший из Петрограда на родину в Сибирь к своему отцу, но отказав­ шийся «служить хамам». Однако затем он убеждается в ошибочности своей позиции. В дальнейшем о судьбе рукописи этой по­ вести я ничего не знал до тех пор, пока в 1962 году дочь писателя Зинаида Феокти­ стовна Березовская не подарила мне только что вышедшую книгу Березовского с над­ писью: «Дорогому Сергею Ивановичу } ^ а - нову с радостью и глубокой признатель­ ностью за неизменную память об авторе». Этот сборник произведений включил в се­ бя три вещи: «Ленин на трибуне», «Порт­ рет» и «Мать». Поскольку с первой из них и третьей я был знаком, сразу стал читать впервые публикуемую повесть «Портрет». По многим признакам это и была та самая «повестушка», о которой писал мне Феок­ тист Алексеевич и говорил в подземном дворце метрополитена. Выходит, что одна из рукописей через десять лет после смерти писателя нашлась. Следовало бы поискать в его архиве и другие. Тогда же, в метро, Феоктист Алексеевич с явным удовольствием сообщил, что его повесть «Мать» издана после войны в И та­ лии и что одновременно с нею там же были изданы на итальянском языке «Разгром» А. ^Фадеева, «Чапаев» Д . Фурманова, «Ти­ хий Дон» М. Шолохова и другие произведе­ ния советских писателей. Мне показалось, он хотел подчеркнуть, в каком славном ря­ ду стоит его повесть. Если это так, то впол­ не законная гордость, ведь повесть «Мать» напечатанная в 1923 году в альманахе с характерным названием «Вехи Октября», была одним из первых художественных"