Сибирские огни, 1989, № 1

вых — великий Лёв Толстой. И не просто услышал — стал единомышленником. «Я в вас нашел сильного помощника... Дело наше одно»,— писал Л. Толстой Ти­ мофею Бондареву. И тот, в свою очередь, был бесконечно благодарен ему. «Этот ' не­ ведомый граф был единственным на земле человеком, чья душа откликнулась и вос­ приняла мысли Бондарева как свои», — справедливо отмечает автор повести и на­ глядно подтверждает всем ходом повест­ вования, что не только откликнулась, но и помогла распространению бондаревских идей среди прогрессивно настроенной ин­ теллигенции. Повесть «Заветное слово» создана на добротной документальной основе с ис­ пользованием переписки Бондарева с Л. Тол­ стым, Г. Успенским, ссыльными интелли­ гентами Енисейской губернии. В то же вре­ мя перед нами полнокро'вное художествен­ ное произведение, в котором писателю уда­ лось создать запоминающийся образ кресть­ янского мыслителя в контексте сложной со­ циально-политической обстановки, передать суть и дух той эпохи. «Заветное слово» — произведение исто­ рическое, однако по гуманистическому сво­ ему пафосу, по непреходящей актуальности поднимаемых в нем общечеловеческих проб­ лем оно очень современно, и в этом, быть может, его особая привлекательность. Повести М. Щукина и С. Задереева по изображаемой в них эпохе отстоят друг от друга на столетие, тем не менее одна общая мысль прочно соединяет их: оба автора многие беды современного крестьянства, увы, активно, перерождающегося, а кое-где и вырождающегося, связывают (у М. Щу­ кина об этом говорятся прямо, у С. Заде­ реева — в подтексте) с принижением зна­ чения «хлебного дела», что ведет к далеко идущим социально-экономическим и нравст­ венно-этическим последствиям. И еще одна тревожная мысль пульсирует в произведениях этих прозаиков — о дефи­ ците добра и любви ко всему живому на земле. Дефицит этот ожесточает и черствит души людей, вносит разлад в их отношения с природой, становится Н€опреодо.лимым препятствием на пути духовного совершен­ ствования. Но в то же время сила добра и любви есть самая животворящая и созида­ тельная сила, в чем и пытается убедить читателя С. Задереев в другой своей пове­ сти — «Такой разлучник» («Дымы над го­ рой». М., «Современник», 1987). Беда настигла молодого учителя пения из районного городка Усинка Георгия Ни­ колаевича Дудникова, или попросту Гошу — главного героя этой повести — неждан­ но-негаданно: пошел со школьниками в тур­ поход и после укуса клеща заболел энце­ фалитом, который, дав, осложнение, отнял у него слух и речь. Можно представить себе состояние моло­ дого, в двадцать с небольшим лет, челове­ ка, ставшего инвалидом. Но Гоша не поже­ лал опускать руки, сдаться болезни. По совету коллеги-учителя он уезжает в таеж ­ ный поселок Иджим, где надеется на исце­ ление с помощью маральих пантов. Уез­ жает и... остается в маралово,дческом хо­ зяйстве насовсем, потому что находит здесь «тот единственный приют, где чувствуешь себя равным, нужным и незаменимым, а не ущербным». Разного рода «уходы» и «убегания» от житейских невзгод и неурядиц в литерату­ ре не редкость. Прием этот очень хорошо отлажен. И можно было бы только посето­ вать, что автор ступает на проторенный путь, если бы не одно обстоятельство. Пе­ ред нами не очередной шаблонно-традици­ онный хлюпик-интеллигент, сбежавший на лоно природы зализывать житейские ссади­ ны и мелко рефлексирующий по поводу сво­ ей несчастной участи. Перед нами, к счастью, человек совсем иного склада. «То, что я перестал слышать и говорить, это не горе, после которого можно разуве­ риться в жизни,— говорит Гоша, размыш­ ляя о своей судьбе.— Да и есть ли на све­ те такое горе? Даж е если бы у меня отня­ ли все, способность видеть и двигаться, сейчас я знаю, это точно, я бы все равно был счастливым. Я бы делал то, что пред­ лагает мне жизнь. Она меня породила, и она меня не забудет. Она не оставляет сво­ их детей, каждому дает свое единственное дело. Только не надо сжигать себя суе­ той...». И это не показное бодрячество, которым иные авторы пытаются приподнять и обла­ городить пустых, малокровных и малодуш­ ных персонажей. Оптимизм здесь — под­ линный, выстраданный, оплаченный собст­ венной судьбой. Ведь к мыслям таким Гоша приходит не сразу, не вдруг. Сначала были и шок на грани полного отчаяния, и сбли­ жение с новыми товарищами — маралово­ дами, которые приняли его в свою креп­ кую трудовую семью, и овладение новой, совершенно отличной от прежней, профес­ сией пантовара, ставшей теперь делом его жизни, и, наконец, бесплодная любовь к красавице-журналистке Рите Никодимо­ вой... Оптимизм же и любовь к жизни при­ ходят к Гоше Дудникову через его ощуще­ ние слитности с природой, собственно, и давшей ему «единственный приют», где он не чувствует себя «ущербным». Природа вообще играет большую роль в жизни героев повести. Так, ее первозданная мощь и величие заставляют по-иному взгля­ нуть на себя и свою прежнюю жизнь героя, от имени которого ведется повествование. С еще большей силой звучит в повести «Такой разлучник» сквозной мотив «Оборони и сох­ рани» и «Заветного слова»—мотив органич­ ной связи всего сущего на земле. Не спеши гордо заявлять, что ты — человек,—предос. терегает устами героя-рассказчика С. Заде- реев,— не забывай, что «вокруг тебя тоже жизнь, не менее великая и прекрасная». И только с ней в «единении ты будешь велик, человек, потому что ты не один станешь, а весь мир и все твое окружение, проникая в тебя, будут той единственной силой, что по­ может тебе пройти отмеренное и достичь, пусть и малой (какую уж выбрал), верши­ ны...» К этому единению стремится и Гоша Дуд­ ников. Как человек, живущий природой, тон­ ко чувствующий ее, он «всех слышит. И лю­ дей, и зверя... Он слышит сердцем, душой. Он любит!» Но «слышит» здесь не есть про. сто подходящая для того, чтобы подчерк­ нуть слитность героя с природой, метафора. Гоша действительно слышит-— слышит в самом прямом, физическом смысле. Автор