Сибирские огни, 1989, № 1

Координаты их существования, убежда­ емся, читая повесть, весьма и весьма прими­ тивны. Деньги как главная цель и источник вдохновения, как мерило самоуважения («с деньгами чинов не спрашивают», с ними всегда «на белом коне»), неуемная тяга к перемене мест и... постоянное одиночество — вот что главным образом единит брига­ ду, с которой знакомит нас А. Кирилин. При всем при этом, за плечами каждого из членов бригады свой жизненный путь. Когда-то молодой инженер, а ныне брига­ дир шабашников. Ждан Кузовлев подавал большие надежды и даже «дошел до на­ чальника цеха» химкомбината; «быстрый, решительный, он умел заставить работать других». И «если Ждан мог вырасти в круп­ ного администратора», то Муравьев — его правая рука и мозговой центр бригады — наверняка мог бы стать при нем «главным конструктором, инженером тоже, разуме­ ется, главным, технологом, а то и запросто объединял бы все эти должности». Третий член бригады — Сан Саныч — «бог» снаб­ жения. «Еще год назад он был заместите­ лем директора завода, уважаемым чело­ веком с обширными связями». И только последний из членов этого маленького кол­ лектива, Кама, пожалуй, больше всего соот­ ветствовал расхожему представлению о ша­ башнике как о кондовом мужичке на отхо­ жем промысле, да и то потому лишь, что не было в его прошлом ни высокого поло­ жения, ни образованности (тюрьма — один из его университетов), а в наличии имелись только золотые руки и двужильиость при­ рожденного работяги. Обнаружив в своих героях черты неза­ урядности, А. Кирилин в то же время дает почувствовать противоречивую двойствен­ ность их натуры: перед нами неглупые, работящие, по-своему даже талантливые люди, замкнувшиеся в узко-обывательском круге и корыстно-эгоистических интересов, которые символизирует то и дело возникаю­ щий в повести образ «роскошного скакуна с червонцами в переметной суме». Тем не менее вряд ли можно утверждать, что к шабашничеству героев повмти «На белом коне» привела патологическая ж ад­ ность. Ведь и деньги-то в их руках долго не задерживаются. Д а и не сожалеют они о них никогда. Другое дело, что, как под­ мечает автор, деньги дают им (пусть и призрачное) ощущение независимости и уверенности в неограниченных своих воз­ можностях. Если же смотреть глубже, причина их приобщения к шабашничеству несколько иная, более, я бы сказал, приземленно- прозаическая, хотя и не столь, может быть, явная; по сути, все они бежали от тягот каж.додневной ответственности и бремени общественных интересов. Как ни крути, а в их калымной работе все значительно про­ ще — «не надо собачиться с мастерами, тя ­ нуть жилы, нагоняя план, думать о комп­ лектации оборудования, вообще не надо думать, были бы руки». Но бегство это не проходит для бригад­ ной четверки даром, ибо ово — не только бегство от суеты жизни, но, в конечном сче­ те, от сам'ого себя. Теряются связи с об­ ществом («какой смысл в прочных связях, если вся жизнь лишена прочности?»), а взамен — ледяная пустота одиночества, которая настигает каждого из четверых жестоко, неотвратимо, делая «везде чужи­ ми». И нет в этом, самим себе уготованном, круге отчуждения никакого спасения... Печать опустошающего душу одиночест­ ва лежит и на персонажах повести А. Ки­ рилина «Салон красоты». Но одиночество здесь несколько иного рода — женское. Героини этого произведения — работницы косметического кабинета — внешне, напри­ мер, мало похожи на женщин из рассказа А. Кузнецовой «Ночная птица». При пер­ вом знакомстве перед нами самостоятель­ ные, уверенные в себе, современные дело­ вые женщины, которые «кормят, одевают себя, своих детей, содержат хозяйство...». На их лицах «вы никогда не увидите слез, не поймаете во взглядах нервного срыва, не услышите мольбы о помощи». Но всё это, убеждаемся мы, углубляясь в повесть, умелая маска, имидж, с помощью которого прячут они от постороннего взгляда что-то свое, сокровенное. И не случайно собирают­ ся они по понедельникам, когда посетите­ лей немного, в ресторане «Центральный», где сложилось их, одиноких женщин, «братство, своего рода клуб», в котором «теплее, чем дома, в родных стенах». Имен­ но отсутствие прочного семейного очага и роднит их души. Автор сравнивает своих героинь с венчи­ ками сухой прошлогодней полыни, упрямо торчащей поверх сугробов, и образ этот как нельзя лучше им соответствует. И косметолог Ольга, и ее подруга Свет, лана, и другие героини повести, гордясь своей самостоятельностью, ценя независи­ мость, втайне мечтают вырваться из клетки одиночества, обрести, наконец, полноцен­ ное счастье, немыслимое без семейного тепла. Увы — только мечтают. На решительный поступок они почти не способны. Обычно хватает их лишь «на демонстрацию своей незадачливости» в ресторане «Централь­ ный» в компании «таких же горемык». Женское одиночество давно уже перерос­ ло рамки сугубо личной драмы и превра­ тилось в серьезную социально-психологиче­ скую и нравственную проблему, о чем и напоминает нам А. Кирилин, знакомя с эмансипированными хозяйками «салона красоты». Правда, и здесь, как и в повести «На бе­ лом коне», не хватает социальной углублен­ ности. Есть в произведении достоверные ситуации, зорко подмеченные характерные черты женской натуры, но не хватает за ними подчас основательных раздумий о почве одиночества, его питательной среде, о его пагубном влиянии на следующие по­ коления, хотя мимоходом, вскользь автор обо всем этом и говорит. Вот только на­ прасно сводит он все к перекосам семейно­ го воспитания. Как у той же Ольги, напри­ мер. С ранних лет видя «непомерные усилия» своей матери «в заботах о достатке» (отец их рано бросил), Ольга помаленьку-поти­ хоньку научилась размышлять о своем бу­ дущем с точки зрения житейски умудренно­ го человека. Она и в медучилище, а потом в косметический кабинет идет из того же жесткого практицизма. По тем же нотам разыгрывается недолгая семейная жизнь Ольги. «Пришло время, без материнского