Сибирские огни, 1989, № 1

приписали предательство, поскольку он не поставил своей пплпнг-ы им не самых чням^,.., декларацией самых знаменитых немецких ученых и дея- пмной^сппи” ®’ ®®®®Рявших мир в своей полной солидарности с кайзером Европа вдруг оказа- л е ^ н ь Г о п р ед ел ен н о \ап р ав - ленным золотым американским дождем- почувств^ва: ли, что наука может стать делом, в которое стоит вложить деньги. И в Геттингене как пы° З в и ^ 'л центрах Евро ы** от Рокфеллеров и Дюпонов, и к старому университету, к скромной Георгии-Августе добавились но­ вые институты, раскинувшиеся по всему городу. Появились новые лаборатории оборудованные по последнему слову т е л и ­ ки, новые здания с большими, средними и малыми аудиториями, выстроенные на шальные американские деньги. Разворачи­ вались улицы, сносились старинные малень­ кие дома с тем, чтобы построить опять- таки маленькие дома, но уже с централь­ ным отоплением. Словом, было что показать и рассказать молодому человеку из России, только-толь­ ко прибывшему в Геттинген. Румер долго не мог уснуть в ту ночь События всего дня, рассказы новых друзей снова и снова прокручивались в голове и каждый раз останавливались на одном и том же месте, поразившем больше всего- ни один из его новых знакомых ни разу не спросил его, человека из России, про его удивительную родину, про то, как живут в России и что такое революция. А Юра Ру­ мер, московский мальчик с Маросейки, мог бы многое им рассказать. Юрий Борисович Румер родился в семье московского негоцианта купца первой гиль­ дии Бориса Ефимовича Румера и был по­ следним ребенком в семье. Братья Осип и Исидор, погодки, были старше Юры на 18 и 17 лет, сестра Лиза — на 11. Кроме ро­ дительских любви и ласки, всем детям Бориса Ефимовича достались любовь и ласка их воспитательницы Алисы Блекер. Она была из тех немцев, предки которых жили в Москве с незапамятных времен. Всех детей Бориса Ефимовича она любила одинаково и занималась ими с одинаковым интересом: читала им Шиллера и Гете до хрипоты, пела добрые народные песенки и учила подлинному немецкому языку. Старшие сыновья Бориса Ефимовича с отличием окончили армянскую классическую гимназию. Осип Борисович еще в молодые годы стал знаменит своими переводами. Впоследствии он сделался выдающимся лингвистом. Знал 26 языков. Переводил Платона и Горация, лирику французского ренессанса и Шекспира, средневековую ин­ дийскую поэзию. Омара Хайяма, Петефи. Исидор Борисович всю жизнь поражал ок­ ружающих глубиной своих разносторонних знаний и нетривиальностью мышления. Он прекрасно знал, например, математику, изу­ чая ее самостоятельно, читал труды Гаусса, Римана и Лагранжа в подлинниках. На хлеб зарабатывал литературными перево­ дами (в его переводе появилась первая по­ пулярная книга по теории относительности). Его бросало из стороны в сторону. Но главной его страстью была философия. К несчастью своему, он был философом-идеа- листом, проповедником философии Тейх- мюллера, сыгравшей впоследствии роковую роль в его судьбе. Семья Бориса Ефимовича занимала вто­ рой этаж доходного дома Егоровых в Кос­ модемьянском переулке на Маросейке. На третьем этаже жил знаменитый адвокат Коган, потрясавший московские суды свои­ ми речами. У адвоката было две дочери, это будущие Лиля Брик и Эльза Триоле. Со временем семьи Румера и Когана пирод- нились; старшая из сестер, Лиля, вышла замуж за двоюродного брата Юры Осипа Брика. Младшая, Эльза, хотя и родилась на четыре с половиной года раньше Юры, была его верным партнером во всех детских играх и даже, когда Юре исполнилось семь лет, учила его целоваться. Родители их бы­ ли очень дружны. Часто музицировали вместе. Долгими вечерами обсуждали не­ устойчивую государственную политику, внутреннюю и внешнюю, дивились неслы­ ханным чудесам техники нового века. Ходи­ ли по-соседски на Лубянку, чтобы посмот­ реть, как меняют газовые фонари на элек­ трические. Удивлялись, как быстро вместо конки забегал по рельсам электрический трамвай, и с опаской обсуждали вопрос о том, что, очевидно, придется и дома пользо­ ваться электричеством, но вряд ли это бу­ дет уютно и надолго. В состоятельных домах появились телефоны. Тогда легко было догадаться, кто обзавелся телефоном раньше; если у Коганов телефон был 3-18, а у Румеров 7-15, это означало, что Коганы решились поставить у себя телефон за несколько месяцев до Румеров. Борис Ефимович Румер был не очень доволен зыбкими, с точки зрения коммер­ санта, профессиями старших сыновей и мечтал в грядущем техническом веке о хлебной профессии для младшего сына. Он решил, что, если правильно направлять мальчика, из него можно будет сделать хо­ рошего инженера. Тем более что мальчик рано обнаружил математические способнос­ ти и антипатию к древним языкам. Классическая гимназия для него явно не подходила (за курс обучения в классиче­ ской гимназии с 1-го по 8-й класс русскому языку и словесности отводилось в неделю 24 часа, латыни — 34 часа, греческому язы­ ку — 24 часа, математике — 22 часа, физи­ ке — 6 (!) часов). И, когда Юре исполни­ лось 10 лет, было решено отдать его в реальное училище. Старшие братья на всякий случай готови­ ли Юру к поступлению в гимназию и поне­ многу учили его латыни. Они открывали ему грамматику и наказывали выучить к вечеру наизусть две страницы правил с при­ мерами. Юрий Борисович всегда считал себя недоучкой в латыни, возможно благо­ даря этому методу. Но за свою жизнь он выучил много языков, в том числе персид­ ский и венгерский. И все языки ему дава­ лись обычно легко. Возможно, из-за той же самой латыни он считал, что ему так и не удалось оправдать до конца сложившуюся в далекие времена Космодемьянского пере­ улка поговорку про семью Бориса Ефимо­ вича: «все Румера говорят на всех языках».