Сибирские огни, 1989, № 1

Возвращались с работы старшие братья — в квартире водворялось спокойствие. При мужьях невестки не бранились. Пока братья умыва­ лись, старуха Быкова накрывала стол. Вначале хлебали щи. Д о этого я только в книжках читал, как в старину в крестьянских семьях ели из об ­ щей миски, а тут видел своими глазами. Одному старику наливали от­ дельно; у него не было зубов и он не поспевал наравне с остальными. После щей Лёлька досуха вытирала клеенку. Старуха вынимала из печи ведерный чугун, сливала из него воду и одним махом ловко опро­ кидывала его на середину стола. Из-под чугуна появлялась гора дымя­ щейся от пара картошки. Ее брали руками, макали в солонку и съедали всю без остатка. Пашка появлялся позже, виновато крался к столу и примащивался с краю. Кто-либо из братьев влеплял ему затрещину — не опаздывай. Мать приносила ему миску со щами и несколько картофелин, заверну­ тых в тряпицу, чтобы не остыли. Пашка сглатывал все в один прием и норовил улизнуть из дому. Обычно ему не удавалось это. Григорий гро­ зил пальцем, Пашка покорно доставал учебник и садился на прежнее место. На другом краю стола Лёлька чинила чью-нибудь рубаху или штопала носки. Неизвестно, откуда у них бралось столько порванных рубах и проношенных носков — работы Лёльке хватало на каждый вечер. Старшие братья после ужина разувались и ложились на кровати. Восемнадцатилетний холостяк Степка переобувался в хромовые сапоги, надевал чистую косоворотку и уходил из дому. В тот день сбрасывали снег с дровенников. Пацаны носились по кры­ шам, орудовали пёхлами и лопатами, спрыгивали в твердые весенние сугробы, кидались снежками. Наша кладовка соседствует с быковской, на крыше мы рядом с Пашкой. Я намеривался запустить ком снега в соседнюю ограду, где на цепи ярился громадный, злющий кобель. Паш­ ка подтолкнул меня под руку — снежок полетел мимо. — Гляди,— Молекула! Молекулой звали нашу классную руководительницу: ростом она была ниже многих своих учеников. Я сиганул с крыши, спрятался за пустую пожарную бочку. Учитель­ ница пришла, конечно, к моим родителям жаловаться на меня. Она опасливо косилась на пацанов, которые завладели крышами кладовок. Однако никто не посмел кинуть в нее снежком, она благополучно скры­ лась в дверях барака. Дома мне лучше не появляться, и нужно предупредить Ваську Гра­ нина. Если уж Молекула пожаловала к нам, так она навестит и Вась- киных родителей. С чердака гранинского дома внутренность нашей комнаты видно так же хорошо, как и быковскую квартиру. Отец и мать сидели за столом, когда появилась Елена Павловна. Учительница смутилась, хотела по­ вернуть назад, но мать не отпустила ее. Я вдруг вспомнил, что голоден, и явственно уловил запах супа. Учительница решительно отодвинула та­ релку она вовсе не собиралась оставлять меня без ужина. Мать нали­ ла ей чаю. Отец вскоре удалился и женщины остались одни. Бог знает сколько они могли выдуть чаю! Елена Павловна сидела напротив матери и все время о чем-то говорила. Я отлично сознавал: ничего хорошего сказать обо мне она не может. По нахмуренному материному лицу д о ­ гадывался; на сей раз мне не миновать порки. Пороть, конечно, будет отец, у него это лучше получается. Васька сходил домой, поел и вернулся на чердак. Принес мне гор­ бушку хлеба и старую доху. Мы сели рядом и закутались в нее. Я жевал черствый хлеб и с тоской смотрел на освещенное окошко. 100