Сибирские огни, 1988, № 12

ВСТРЕЧА Встретились мы случайно: я приехал на родину, и он подвез меня на своих «Жигулях» от райцентра до нашего села, где когда-то мы с ним вместе учились в школе. Даже, кажется, сидели за одной партой, но это было в классе первом или втором, а потом он остался на второй год и безнадежно отстал. И вот — собственные «Жигули», за рулем — крепкий упитанный мужик средних лет, со свежим румяным лицом, какое бывает у здоровых людей, которые много работают на чистом воздухе и питаются продук­ тами не из магазина. Он болтлив, задает вопросы, но ответа не ждет и всю дорогу рассказывает о своем, хвалится: — Как там у вас в городе? Говорят, с продуктами не того? По кар­ точкам, как в войну? Килограммчик колбасы на месяц? Да мне это на раз... В нашей деревне сейчас жить можно. Помнишь, мерзлую картошку на колхозном поле весной собирали? А бригадир возьми да нас пере- стрень: «Ах, сукины дети, колхозных свиней кормить нечем, а оне вору­ ют. А ну, вытряхивай!» А теперь — чего в деревне не жить? Особливо тем, кто умеет... Вот, к примеру, ты — сколько у тебя в месяц выходит? Ну, написал ты книжку — и сколько? Да-а, а я-то думал, писатель жи­ вет кум королю, сват министру... И ради чего тебе было столько учиться. Я вот самый что ни на есть задрипанный колхозный скотник, а гляди: имею «Жигуленка», недавно сыну «Москвича» купил, и еще на сберкнижке кое-чего имеется. Худо ли? Тут дело в том, как умеешь жить... Он назойливо повторял о своем умении жить, и я спросил у него, что он под этим понимает? Под умением жить? Он не стал изворачиваться и финтить, и я лишний раз убедился в горьком своем предположении: да, и в деревне сейчас многие не только рассматривают нечестность — как нормальное явление, но даже похваляются перед другими своей ловко­ стью и хитростью, ставят это себе в заслугу. Вот гляди! — оживленно пояснял мой бывший одноклассник, не забывая при этом цепко следить за дорогой, ловко вертеть баранку и притормаживать на выбоинах.— Я получаю на свою откормочную груп­ пу положенный мне, к примеру, центнер комбикормов, так? Я человек аккуратный, работать умею, — и у меня ни одной щепотки комбикорма нигде не просыплется, не пропадет, все скоту скармливается. Теперь ска­ жи, имею я право за счет своей добросовестности взять из этого центне­ ра для своего личного скота, ну... хотя бы три килограмма? Ведь вот мой сосед, тоже скотник, Митюха Мелентьев из отпущенного ему центнера половину теряет по пьянке и безалаберности... Я же беру по совести, все­ го три килограмма. Никто от этого не страдает, наоборот, у меня самые высокие в колхозе привесы, карточка моя на Доске почета. А трех ки­ лограммов мне хватает, чтобы выкармливать для базара... ну, скажем, трех свиней... — Все равно ведь воровство, — не выдержал я. — Воровство?! — удивленно воскликнул мой собеседник. — Не ви­ дел ты настоящего воровства! Про другого скотника скажу, Мухоедова. Тот вообще чуть не весь комбикорм домой забирает. Наберет в карман, колхозным коровам на морды посыплет— и лыбится: «Напудрил Буре­ нок своих, чтобы начальство не сумлевалось, будто кушали они комби­ корм...» — Ну, а как же с перестройкой? — залепетал я, вконец ошарашен­ ный. — Сейчас ведь по всей стране... — А у нас? Ты знаешь, что делается у нас? — перебил меня собесед­ ник. .— По всей стране только собираются, а у нас уже — вот гляди! Пьяницу Митюху Мелентьева на сто рублей оштрафовали, а вора Мухо­ едова так вообще давно бы в три шеи с работы прогнали, если бы заме­ нить было кем. Перестраиваемся и мы, куда деваться... — А как с семейным подрядом? Есть охочие?