Сибирские огни, 1988, № 12

годами стал он сухопарый, желто-серая желчь разлилась по его лицу, которое сжалось в кулачок, и только нос вытянулся и всегда будто к чему-то принюхивался, маленькие глазки сверлили, прожигали злобным огнем, подбородок был скошен, и часто в звероватом оскале обнажались длинные и желтые верхние зубы, — к старости чем-то неуловимо стал он внешне напоминать самого коварного и злого зверька — амбарную крысу. Злоба и зависть подстегивали его всю жизнь, не давали лениться, сделали изворотливым и умным настолько, что он успешно мог работать редактором... Я проснулся, но долго не мог прийти в себя — таким явственным, та­ ким реальным был этот сон, из которого помнились и как бы наяву ви­ делись не только отдельные картинки, но ощущалось даже то чувство, которое владело мною, а теплая и мягкая божья ладонь будто продол­ жала касаться моего темени... Мне часто снятся подобные сны. Они — то философские и запутан­ ные, как вот этот, то «сюжетные» — с завязками и развязками, с захва­ тывающими дух погонями, драками, космическими путешествиями; то вдруг увидятся во сне чужие незнакомые люди, да так ясно, ощутимо, будто знаю я про них всю подноготную, хоть записывай. И мне думается: а может, это приходят ко мне во снах сюжеты нена­ писанных мною книг? Те зерна, которые заложила во мне природа, но которые не смогли проклюнуться, взойти, радостно зашуметь пышной зеленью — из-за моей ли великой лености, а может, и бездарности?.. что ТАКОЕ СЧАСТЬЕ? в сельский клуб, где проходила комсомольская дискуссия о том, что такое счастье, затесался старик Назарыч. Встречаются еще по селам ста­ рички, которые прожили жизнь и не утратили детского любопытства. А, может, наоборот, настолько оскудели, что любопытствуют и чудачат по присловью: старый — что малый. Как бы то ни было, Назарыч, несмотря на свои хвори и недуги, не пропускал ни одного сельского мероприятия, — будь то день первого звонка в школе или праздник урожая в поле. Вот и теперь он уселся в первом ряду, вытянул тонкую, морщинистую, похожую на капустную кочерыжку, шею, приложил к ушам ладони локаторами — весь вни­ мание и любознательность! Девушки шумно спорили (почему-то ребята на подобные дискуссии ходить не любят), особенно горячились юные школьницы, они сыпали еще непозабытыми примерами, почерпнутыми на уроках литературы, а так как учились по одной программе, то неизбежно повторяли друг друга. — Да катитесь вы со своими Онегиными и Наташами Ростовыми! — не выдержала доярка Рая Кулакова.— Оне же от жиру бесились-то, от нечего делать! Какая может быть любовь, какое счастье, когда сёдня приходит пьяный, а завтра — на ногах не стоит! А и тверезый когда, дак нос на сторону воротит: силосом от тебя, Раюха, воняет. А я рази вино­ ватая?.. Рая говорила о своем, наболевшем. Она была женщина работящая и покладистая, а вот в любви не везло: трижды выходила замуж, и от каж­ дого мужа осталось по ребенку. На нее дружно накинулись, и опять же школьницы, которые доказывали, что счастье в наших руках, что за него надо бороться, и уж нелепо сводить все счастье к одной только любви, к одному замужеству, — а работа, если она по душе, разве не счастье? А увлечение книгами, кино, художественной самодеятельностью, наконец?.. Старик Назарыч поворачивался к выступающим, вертел головой с приставленными к ушам ладонями и в самом деле здорово напоминал