Сибирские огни, 1988, № 12

трвно и .сяколлу овощу свое врелля. Мы дескать, над проблемой работаем. И рабо­ таем, правда, но не так глубокомысленно и не так систематически, как представляеьи депо широкой публике. Я прав, Ваня? — Оно, пожалуй, и так, Ваня. — Мне лично немного уж жить осталось - Иван Большой потер ладонью грудь в том месте, где у неьо устало билось серд­ це, и тряхнул головой. - Чинов и званий не занимать, мы все превзошли и бояться нам нечего. Потому и предлагаю объявить через газету: два директора, такие-то и такие-то, заявляют, что за текущее пятиле­ тие полностью решат проблему очистки сточных вод и прочих вредных выбросов. Решат капитально, на научной основе. Пи­ ши, редактор! — Целесообразно бы, на мой взгляд, — начал редактор, скромно уперев взгляд в полированную столешницу, — кое с кем посоветоваться? — Хватит советоваться! Нас поймут и без советов, понеже не словес к р асн ы х бог слушает. Хватит! Зови стенографистку, мы с Ваней ей программу изложим. Я все за­ бываю поинтересоваться у тебя, Ваня Ма­ ленький, зачем ты сюда припожаловал? — По тому же вопросу. — Тоже не спал ночь? — Не спал тоже. — Зови стенографистку, редактор! Или магнитофон тащи. Мы четко излагать уме­ ем. В газете напечатаешь, отступать нам некуда будет. Зови! Мы зашли к тебе, чтобы поинтересоваться, какую ты нам в наследство землю пере­ дашь? Будут ли они легкими дышать или, значит, вроде жабрами или другими каки­ ми приспособлениями? Будут ли в нашей реке окуньки водиться и всякое такое? Ка­ кие в этом направлении твои планы? — Завод не мой, это же не частная соб­ ственность, товарищ Меренюк! — Туману не пускай, директор! Ты — всему голова и конечная инстанция. — Проблема массу аспектов имеет, то­ варищ Меренюк... — Понеже не словес красных бог слу­ шает, но дел ваших хощет. — Кто так э-э-э выразился? — Протопоп был один, Аввакум. Что внучки думают по этому поводу? Чернявый парнишка, быстроглазый встал, как на уроке, вытянул руки по швам и от­ чеканил; — Пусть товарищ директор назовет срок, и мы придем за ответом. — Правильно, Коля. Правильно! Когда нам, значит, опять наведаться к тебе? Иван Большой растерянно полистал от­ кидной календарь, кинул красный карандаш на стол и сказал наобум: — В следующий четверг. Время — то же. Компания покинула обширный кабинет без озорства и с достоинством. Через час эта сцена повторилась в точ­ ности перед громадным столом Ивана Маленького. Часа через два на улице, прежде чем сесть в свою «Волгу», Иван Большой поло­ жил Ивану Маленькому руку на плечо и почти шепотом задал вопрос: — Совесть давит? — Давит! — Вот и меня давит. Ни тот, ни другой не читали протопопа Аввакума. Вчера у них был приемный день. Ровно в двенадцать секретарша доложи­ ла Ивану Большому: — Там — делегация, — секретарша была смущена и улыбалась. — Зови. Кабинет враз заполнила шустрая пацанва в пионерских галстуках, при полном параде; потом степенно вошел знаменитый мастер Илья Васильевич Меренюк и сел, с краю, у двери. Иван Большой привстал в кресле и повел рукой, приглашая его сесть ближе. За Меренюка дрались заводы — переманивали. Но это было бесполезное занятие. Лет десять назад и Иван Большой подступал к старику, но был унижен при­ народно соленым словом. Меренюк ближе не сел, тогда Иван Боль­ шой вежливо осведомился: — Чем обязан? — Привел внучков, — ответил Меренюк, закрывая усы широкой ладошкой. — Из городского Совета по охране природы. г. Новокузнецк. 1978—1983 гг. 21 июля на исходе дня Гаврила Жилин причалил лодку к песчаному берегу, где неделю назад он оставил рыбачить и отды­ хать Петра Сисимова. Неподалеку от холод­ ного кострища таежный человек увидел фанерку, воткнутую в песок, на ней шари­ ковой авторучкой было начертано: «Това­ рищи! Я скоро вернусь. Прошу не беспо­ коиться, со мной все в порядке. Петр». Гаврила тихо обошел лагерь, заглянул в палатку. Там у входа, вверх дном, лежал медный таз. — Здравствуй! Вы не спите? — Я — ваша совесть, Гавря, а совесть страдает бессонницей. — Оно так, — Гаврила деликатно каш­ лянул в кулак. — Он мне ничего не пере­ давал? — Тетрадь возьми. Подо мной лежит, — Когда вернется, не сказал? — Своевременно. А я в тоске. — Что мне делать? — Ждать и надеяться. — Ладно. Будем ждать. На том и кончается моя повесть. Я тоже буду ждать и надеяться. Но я еще по силе возможностей буду действовать. И тебя, читатель, к тому зову — к дейст­ вию.