Сибирские огни, 1988, № 12

Валерий КРАВЕЦ г. Норильск ПАМЯТИ «ПОЛЯРНОГО ВАРЯГА» Мне этот мотив, сотворенньий волной, Послыьнался скорбно и глухо. Когда поднимался над морем стеной Расстрелянньий остров Белуха. Сурово безмолвие каменных плит. Не выбито в тольце гранита: Проходя мимо острова Белуха в К ар­ ском мере, суда салютуют гудками в пам ять ледокольного парохода «Сибиря­ ков», повторившего подвиг «Варяга» в неравном бою с фашистским линкором. «Ничто не забыто, никто не забыт». И все же — ничто не забыто. Над морем застыл корабельный гудок — Салют героически павшим: Как будто плывет поминальный венок. Опущенный памятью нашей. ЖАЛКО! Над Игаркой — небу жарко, И видать издалека. Как сжигает над Игаркой Свалка даже облака. Жалко елки, жалко палки. Жалко этот бывший лес. Что не кроной — дымом свалки Подпирает свод небес. БЕЛАЯ ЧАЙКА РАССВЕТА В дымке заката червонной Над темнотой глубины Чайка становится черной — В том ее нету вины. Будит недобрые силы Света ночного игра. Кистью касаясь чернильной Кипени белой пера. Нужно пройти через это. Чтобы явилась она — Белая чайка рассвета В строгом проеме окна. ГОРЬКО. Стала женщина свободной — Перестала быть женой. Может делать, что угодно, Что подвластно ей одной. Своего не упустили Мастера твердить «люблю». Зачастили, Загостили, Закружили во хмелю. Затянулась непогода Над банальною судьбой. Непутевая свобода Горше каторги любой. ПОСЛЕВОЕННЫЕ ОГОРОДЫ ...Не забуду голодные годы, Порожденные долгой войной. Нам давал исполком огороды На земле за чертой городской. Что садили! Конечно, картошку. Кукурузу. Подсолнух. Горох. Просо сеяли. Тыквы немножко. Наступали на чертополох. Не хватал уже голод за глотку Потому что тогда по труду Нам дарили убогие сотки. Извините за прозу, еду. ...Самобранка скупых огородов Поистлела в достатке хмельном. Не с того ли мы так всенародно Запустили родительский дом!