Сибирские огни, 1988, № 12

маю, что в Новосибирск переезжать не бу­ ду. Это связано с большими трудностями. У меня здесь кое-как налажена жизнь, и я буду продолжать жить по-прежнему в Куйбышеве. Должен сказать, что иногда мне бывает мучительно трудно без тебя и скуч­ но без музыки. Это и являлось главным огнем, разжигавшим мое желание переехать в Новосибирск. Но раз это не удается, то и не надо...» Вместо неосуществленного переезда в Новосибирск у Шостаковича возникают дру­ гие планы. Он никак не хочет смириться с тем, что живет вдали от друга, Соллер- тинскому вместе с очередными новостями он сообщает: «Завтра я уезжаю в Москву. Вернее, под Москву, в санаторий... Должен тебе сообщить, что буду делать попытки осесть в Москве на постоянное жительство, хотя представляю себе, что это связано с огромными трудностями...» Вскоре перспек­ тивы Дмитрия Дмитриевича окончатель­ но выясняются: его приглашают на работу в Московскую консерваторию, квартира бу­ дет предоставлена. И теперь в письмах по­ является новый мотив: Соллертинский дол­ жен тоже переехать в Москву, к другу. От письма к письму предлагаются различные варианты: место художественного руково­ дителя Госоркестра СССР вместе с Мравин. ским, которому предложат пост главного дирижера оркестра; место в консерватории, куда ее директор, их общий друг Шебалин, охотно примет Ивана Ивановича; работа в научно-исследовательском институте... Появляется в письмах Шостаковича и еще один мотив — беспокойство о здоровье дру­ га. Надо думать, Соллертинский, всегда очень сдержанный, ни на что не жаловав­ шийся, в письмах к Дмитрию Дмитриевичу все же позволял себе упоминать о расшатан­ ном здоровье, о больших нервных перегруз­ ках, о многих своих невзгодах. И конечно, Шостакович не мог не беспокоиться. А кро­ ме того — в каждом из его теперь уже мо­ сковских писем —■один и тот же призыв; вырваться в Москву, хотя бы ненадолго. Се­ стра Соллертинского, Екатерина Ивановна, после многих месяцев эвакуационных мы­ тарств, тоже вернулась в столицу, где много лет жила постоянно. И звала туда брата. Рассказывала, как постепенно, но неуклонно налаживается жизнь столицы, насколько легче стал быт... Писала, что в консерва­ тории часты симфонические концерты, что вернулся из Куйбышева Большой театр, ранее туда эвакуированный. Иван Иванович в эти месяцы все более склонялся к переезду в столицу. В марте 1942 года, когда довольно да­ леко еще было до конца первого симфони­ ческого сезона в Новосибирске, но уже мож­ но было подвести какие-то предварительные итоги, состоялась конференция слушате­ лей. Открыл ее Соллертинский. Он сказал; «Война застала советскзпо музыкальную культуру и прежде всего культуру симфони­ ческую на очень высоком подъеме... Поя­ вились монументальные, заслужившие все­ общее признание симфонические произве­ дения советских авторов. Вся наша страна покрылась сетью филармониий и симфони­ ческих оркестров. Буквально миллионные слушательские массы внимали звукам про­ изведений Глинки, Чайковского, Мусоргско. го, Бетховена, Шуберта, Шостаковича, Мяс­ ковского...» Перейдя конкретно к работе Ленинградской филармонии, ее художест­ венный руководитель рассказал, что в годы тяжких военных испытаний решено было ориентироваться прежде всего на музыку героического плана, волевую, мужественную, проникнутую пафосом борьбы и победы. «Мы успели полюбить Сибирь,— завершил он свою речь.— Мы не чувствуем себя здесь случайными и равнодушными гостями. Мы пламенно хотим, чтобы Новосибирск стал одним из центров боевой советской музы­ кальной культуры, чтобы пребывание в Си­ бири навсегда оставило большой и поло­ жительный след в развитии всей культуры Сибири.» Сам Иван Иванович сделал все, что бы­ ло в его силах, чтобы эти слова не оста­ лись только словами. Причем деятельность его касалась не только музыкальной культу­ ры. Случайно сохранился список книг, кото­ рые он прочел в первый месяц своего пре­ бывания в Новосибирске, тот месяц, когда ему, по его собственному признанию, «не­ чего было делать». В этом списке 400^ наз­ ваний, среди которых — мемуары Талейрана и Гарибальди, Пуанкаре и Кропоткина, Витте и Сухомлинова, Брусилова и Гиляров­ ского; исторические сочинения Тарле; кни­ ги по научному коммунизму; биографии^пол- ководцев и книги, посвященные крупнейшим войнам разных эпох. Военная тема, как это ни удивительно, давно его привлекала. Так, в домашней библиотеке сохранился том «Стратегия в трудах военных класси­ ков», в который вошли отрывки из работ многих русских и зарубежных полководцев. Выпущенная в 1926 году Воениздатом, эта книга была приобретена Иваном Иванови­ чем в 1932 году и, как видно, тщательно проштудирована. Теперь все эти знания понадобились ему. Соллертинский предложил окружному Д о­ му Красной Армии обширный цикл лекццй о великих полководцах всех времен и на­ родов. По воспоминаниям Ю. Я. Вайнкопа, музыковеда, бывшего тогда вторым лекто­ ром филармонии, Иван Иванович прочел «пробную лекцию» перед военным руковод­ ством Сибирского округа. Прошла эта про­ ба блистательно; «В лекции о Бородинском сражении он тут же рисовал на доске ме­ лом как были расположены редуты, бата­ реи и т. п. Своими соображениями о том, почему не была вовремя использована ар­ тиллерия резерва Главного командования русских войск, он покорил все начальство, весь присутствующий генералитет.»' Итак, кроме основных обязанностей в филармонии, театре имени Пушкина и Те­ атральном институте, Иван Иванович еще регулярно читал лекции о полководцах, на­ чиная с Ганнибала. Он читал также лекции об искусстве в организованном ленинград­ цами Университете литературы и искусства, причем не только в самом городе, но и в филиалах, которые располагались за преде­ лами Новосибирска. Были у него и лекции в Новосибирском институте военных инже­ неров транспорта. Ь Памяти И. И. Солертинского. изд. 2. Л „ 1978, с. 155.