Сибирские огни, 1988, № 11

власть ее была неровна и размашиста. Дед сносил наскоки властной супруги своей без протеста, лишь сопел и медленно надевал картуз с лаковым козырьком, если было лето, или шапку на бараньем меху, если была зима, и уходил отрешенной поступью от греха подальше. Петька же из избы уй­ ти беспрепятственно не мог и потому нес кару сполна за себя и за деда. Бабка Ав­ дотья хлестала внука сгоряча чем попадя. Потом, правда, плакала, привлекая внука к себе. От фартука бабки пахло ванилью и укропом. Так и жили. Петька надолго покидал дом, когда дед Афанасий по команде бабки рубил головы гусям, резал кур на зиму или летом, когда ждали гостей. Петька забирался в кусты и страдал, потому что жалел все живое. Он бесперечь лелеял в сенях то подбитого воробья, то ворону, то ястреба и приважи­ вал голодных собак. Однажды Петька уви­ дел, как возле дороги пацаны расстрели­ вают камнями жабу. Петька встал за жа­ бу горой, был избит, но жабу отстоял и спрятал в огороде под капустным листом, где она сидела почти двое суток, пока не оклемалась. Вскоре после драки из-за жабы и слу­ чилось Это. Через деревню протекала истомная уми­ рающая речка, речка Синявка, заросшая тальником и камышами. Купались на за­ пруде у старой мельницы. Застойная, сзе- лена вода была там всегда теплая. У за­ пруды торчала скала, ь.охожая на рваный сапог, воткнутый голенищем в землю, и от той скалы иногда отбивалось эхо. Однаж­ ды Петька вылез из воды на берег, по­ прыгал на одной ноге, вытряхивая из уха капли, лег на песок и от скуки, приставив трубочкой ладони ко рту, крикнул: — ЭЙ1 В голове Петьки что-то щелкнуло, и ска­ ла ответила: — Чего орешь? Ты мне лучше разъясни, зачем по арифметике тройку имеешь? Петька похолодел, еще попрыгал на од­ ной ноге, вытряхивая окончательно воду, и опять, робко уже, подал голос; — Эй1 — Слышу! За тройку понесешь наказа­ ние. У меня все. Петька без роздыху сверкал нечистыми пятками до самого дома и все оглядывал­ ся — не нагоняет ли его скала, но скала осталась на месте. Парнишка тогда залез на печку с арифметикой в руках, откуда не слезал до ночи. Он учил арифметику, ре­ шал дроби и ждал неминучей беды. Ночью же, когда, таясь, выскочил на улицу по малой нужде, он увидел черное небо и на небе совершенно явственно (звезды были крупные, как яблоки) висело одно, новое, созвездие. Изображало оно натуральный кукиш. Начинался тот кукиш в зените и упирался в их крышу большим пальцем. Петька опрометью кинулся в избу, заце­ пился за порожек калошей, прободал сит­ цевую занавеску в спаленку и ударил го­ ловой в потную скулу деда Афанасия. Дед (он пришел поздно и во хмелю) клацнул зубами, сел на кровати, выпучился и исто­ шно заорал. Петька на карачках мышью побежал обратно и укрылся на печке. Бабка с дедом не спали до утра, ругая друг друга, вспоминая горемычное совме­ стное житье. Они успокоились, когда при­ бились к мысли, что погубили друг другу молодость и счастья им уже не видать. Утром Петька мчался в школу и не гля­ дел на небо, страшась увидеть кукиш, направленный на их избу, он жаждал ис­ править тройку. На уроке арифметики не­ радивый Сисимов тянул руку под самый нос учительницы и в глазах его была моль­ ба. С этого памятного дня Петька стал но­ сить в дневнике только пятерки, и кукиш он увидел последний раз три года назад, когда решил жениться. Петька, конечно, опечалился недоброму знамению, но лю­ бовь была сильна и беспощадна. Скала же сказала; — Тебе, может быть, суждена особая миссия... К свадьбе бабка Авдотья подарила внуку баранью тушку, швейную машину и дурац­ кий медный таз, отлитый еще в мастерских купца Епишкина, и загадочно велела бе­ речь посудину пуще глаза. На свадьбу ста­ рики не приехали — им не поглянулась невеста, но пуще и заочно не понравилась Внукова теща, Аглая Викторовна Тюнина- Землянская. ...Мысли Петра Сисимова не лишены бы­ ли банальности. Он, как и все мы, не ве­ рил в бога, но признавал возможность существования неких высших сил, которые руководят нашими поступками. Он вычитал у фантастов; каждый из нас — лишь подо­ бие ячейки в машине, несущей информа­ цию Сверхразуму. Сверхразум всегда отличает бесполезные ячейки. За при­ мерами Петру далеко ходить не надо. Его дядя обслуживал деревенские свадьбы — играл плясовые на гармошке. Человек недюжинного здоровья, не дурак выпить, знал единственную частушку про топор, который плывет по реке к городу Чугуеву, рассказывал один и тот же анекдот про попа, попадью и поповскую дочку, пел, не до конца, всегда одну песню — «Под чи­ нарой густой». Сверхразум, надо пони­ мать, отключил эту ячейку за ненадобно­ стью. Дядя помер молодым, за столом на рождество с куском пирога во рту. Пирог вытащить так и не смогли... ...Город в этот час лихорадило. Люди спешили с работы домой, женщины круго­ вертью сновали по магазинам. У вокзала Петр Сисимов все-таки втиснулся в трам­ вай под номером три, доехал до кольца и через десять минут хода был у своей калитки. Встретила его собака Ляна, помесь лайки с кем-то. Она всегда тявкала невпо­ пад и без повода, зато с ловкостью не­ обыкновенной ловила передними лапами мух. Пятистенный, старинной работы дом наследовала Аглая Викторовна Тюнина- Землянская, дочь оперного певца, который в смутные времена, поддавшись несерьез­ ной агитации, эмигрировал в Америку, но почему-то оказался на задворках Африки. Скудный капитал позволил ему основать музыкальную школу для негров, стучавших на тамтаме из буйволиных кож. В 1929 году Аглая Викторовна, начинаю­ щая актриса легкого жанра, получила из