Сибирские огни, 1988, № 11

Буян поднял налитые глаза и огляделся вокруг трезвеющим в з г л я ­ дом: кто бы мог подкинуть такое. Не увидев ничего подозретельного, скова свесил голову, снова принялся скрипеть зубами. А Юрии Вл адими ­ рович гнет свою непреклонную линию. — Вы тут страдаете, а они вашу кровь сосут. Снова поднял буян гла за и на этот раз встретился со взглядом Юрия Владимировича. Долго испытующе они смотрели друг на друга. Юрии Владимирович понял, что или теперь или никогда, и внятно, четко про­ изнес: — Вы тут страдаете, а они вашу кровь сосут. Лохматый вскочил на лавку ногами, рванул рубаху на груди так, что на этот раз она располосовалась до самого низу и закричал громовым голосом. — Братцы , мы тут страдаем, а они нашу кровь сосут! Вы послушай­ те только, что добрый человек говорит! На стала пора Юрию Владимировичу становиться на лавку. Речи произносить он был мастер. Регламента ему не устанавливали , одерги­ вающих реплик из президиума не бросали. — Доколе! — гремел Юрий Владимирович. — Доколе! — гремели слушатели возбужденным хором. На другой день на улицах и площадях начались, т ак называемые, уличные беспорядки. А еще через день запылали первые рас^писные хо­ ромы. Бояре пытались двинуть против возмущенных людей войска бородачей с алебардами . Но это возбудило толпу до такой уж степени, что через несколько дней от города не осталось бревна на бревне, и з р а з ­ ца на изразце, головешки на головешке. Отдельные элементы добрались до боярских медовых погребов. Бояре и прочие царские приспешники частью разбежались в Ливон ­ ские и Турецкие земли, частью полегли костьми в беспрерывных пота­ совках, частью погорели в жарких и беспорядочных пожарах. Сгорел со своим теремом будто и надежа-православный-царь. — Все разрушим, все сровняем с землей,— твердил, как в бреду, охмелевший от неожиданной победы Юрий Владимирович. А потом такие ли новые хоромы возведем! Его носили на руках от толпы к толпе, и всюду он был желанный гость, всюду ему наливали полный ковш. Мысль начало заволакивать и он уснул. Не в хоромах, конечно. Хором в помине не было во всей зем^ ле. Уснул обыкновенно, на травке, возле чудом уцелевшей бревенчатой городьбы или проще сказать — забора. Спал он, должно быть, долго, но все равно проснулся не сам р а с ­ толкали. Протер глаза, огляделся. Стоят перед ним опохмельные — соло­ ма в бороде — мужики. И главный лохмач, с которого дело началось, тоже с ними. Стоят мужики смирно, с ноги на ногу переминаются. — Ну что там еще? По какому случаю беспокоите? — Так что, погуляли, премного довольны и благодарны, теперь бы и за дело приниматься пора. — Кто вам мешает? Начинайте, работайте. Берите в руки топоры и эти, как их... бороны. — Куда те борону? Землица не пахана стоит. К осени без хлебушка останемся. А ведь хлебушко, известно, всему голова. Не вышло бы худа. — Я-то при чем? Я д аж е пахать не умею. Вы пахари, вам, так с к а ­ зать, и серпы в руки. — Что ты, батюшко, не хотят. — Во-первых, никакой я не батюшка, во-вторых, кто не хочет и че­ го не хочет? — Работать людишки не хотят. Теперь, говорят, начальства нету. Наша, говорят, воля. Хотим, пойдем работать, а не хотим — как хотим. Ты встань-ка, батюшко, погляди. Запустенье по всем деревням. Мор и глад. Пошел Юрий Владимирович поглядеть. Видит, правда, поля стоят пепаханы, лебедой и бурьяном заросли. Половина избушек заброшена,