Сибирские огни, 1988, № 11

Вы никогда не видели автомобиля, поезда, трактора, комбайна и других сельскохозяйственных ^орудий. Вы про ляетесь жалкими ладьями и стругами, а также сохой и телегой, п зна , что такое авиация, больше того, я знаю, что такое космические корабли. Вы не знаете футбола, баскетбола и хоккея с шайбой. Вы не знаете асфальтовых дорог, метрополитена, троллейбуса и трамвая. Вы в гл а ­ за не видели двадцатиэтажных зданий, вы никогда не прыгали с пара ­ шютом. О боже мой, вы не знаете д аж е велосипеда и парового централь­ ного отопления. При словах «боже мой» среди бояр снова послышалось легкое шеве­ ление, но тут же, впрочем, и стихло. — А знаете ли вы, что такое гипертония и атеросклероз? Что такое инсульт и инфаркт миокарда? Бояре, конечно, не знали ничего этого. Но тут Юрий Владимирович почувствовал, что его несколько занесло и он перевел дух, чтобы соб­ раться с новыми мыслями. — Д а , я, человек двадцатого века, знаю и умею так много по срав ­ нению с вами, что вы должны радоваться и гордиться. Вы должны радоваться, что я волею судеб попал именно к вам и что вся моя энер­ гия, все мои знания, все мое умение пойдут вам на пользу, если вы, ко ­ нечно, сохраните мне жизнь, если вы не посадите меня на кол, а захоти­ те воспользоваться моей разносторонней культурой, культурой цивилизо­ ванного человека двадцатого столетия. Я научу вас многому. Вы сами не представляете в полном объеме всех тех вешей, того ассортимента, или, скажем, перечня дел, которые находятся в сфере моего сознания и о которых вы не имеете никакого, даже самого приблизительного представления. Я вас научу... На этом месте Юрий Владимирович несколько замялся, потому что е.му не пришло сразу на ум, с чего именно, с какого конкретного дела он начнет просвешать своих необразованных предков. — В обшем, я закругляюсь, товариши. Если у вас возникли вопро­ сы, прошу задавать их как в устной, т ак и в письменной форме. Аплодисментов не послышалось. Ну, конечно, их придется учить д а ­ же аплодисментам. А что? Царю это, вероятно, понравится. Не с этого ли начать? Дьяк, которого Юрий Владимирович сначала не приметил, оказы­ вается, во время речи беспрерывно скрипел перышком, окуная его в бронзовую чернильницу, подвешенную у пояса. Все ли он успел з а ­ стенографировать или только отдельные конструктивные места — Юрию Владимировичу было неведомо. Исписанные листы дьяк с глубоким поклоном передал одному боярину, а тот уж передал их с таким же поклоном самому царю-батюшке. Царь взглянул на верхний лист, отодвинув его подальше от глаз на вытянутую руку. Почитал, отложил в сторону: — Ну как, бояре? Посадить ли сего мужа на кол, дабы, избегнуть па­ губного и прельстительного соблазна, либо пушай научит всему, что сам умеет? Авось произойдет из сего какая-нибудь польза и нам, и холопьям нашим, и всему нашему государству. — Пушай научит! — дружными басами определили бояре.— На кол- то всегда успеется. Это дело нехитрое. Пушай научит. — Начинай! — кивнул благосклонно царь. А у Юрия Владимировича вдруг ни с того ни с сего — мурашки по спине. С этой минуты чем дальше, тем становилось ему все неуютнее и холоднее. — То есть как? Так прямо и начинать? Я готов. С большим удоволь­ ствием... Но как-то так, сразу... — Ништо. Начинай! — С чего бы вы изволили хотеть н ач а т ь ?— неожиданно для себя заискивающе залепетал Юрий Владимирович. Царь взял снова исписанные дьяком листы, вперил в них свои царские очи, беззвучно зашевелил губами.