Сибирские огни, 1988, № 11

Что из того, что отливали его исключительно р, „ртнюю ничного трезвона и что зад ач а теперь совершенно ^ д кпягно- пору, в четыре часа утра подходил к столбу бригад р, на- лицый парень Иван Кукушкин. Он брался за веревочку, „побше ни чинал кричать. В этом крике не было ни горя, ни ™6 какого чувства. Холодные ледяные звуки с к столбу летали из бронзового рта. Через некоторое время «з Д ’ на котором висел колокол, приходили крестьяне. пячпртпя- уходили в поле. В восемь часов снова кричал колокол, л д р р лось идти домой позавтракать. Потянулись новые годы. Нетрудно было заметить, как все сердитее, все невыспаннее становится бригадир, как люди мпппяржц все дольше и собирается их все меньше. Пожилые стар ^ > „ уходила с фанерными чемоданами по дороге в п ^ г о н , м ду р бой тети Д арьи и крашеным пятистенком Кузьмы Варыгина. Веревочка часто перетиралась. Бригадир вриставлял^ пожарную лест ницу, поднимался к колоколу. Неудобно стоя на узкои^ Нг? ппг.ппппк’я он кое-как снова прикручивал язык. Иногда проволокой. Р была мягкая, алюминиевая, она крошилась и выходила из р рее веревки. Отнести колокол в кузницу и сделать все, ка ду , бригадиры ленились. Один из них (очередной) нашел простои зь од. Он снял колокол с высокого столба, привязал его к д ^ е в у человеческого роста, а язык положил рядом на чурбан. 1 еперь не ну но было дергать за веревочку. Язык брали в руки и били им по коло ­ колу с наружной стороны. Края колокола начали п о с теп ем о обкраш и ­ в а т ь с я— отлетали иногда мелкие бронзовые осколочки. Потом поте­ рялся, закатился в крапиву около дерева. Бригадир поленился шарить по крапиве. Он взял первую попавшуюся железяку (шкворень от старой телеги) и стал бить в колокол этим шкворнем. Ничего. ^'Хюди все так ж е выходили из домов на звон, как будто ничего не случилось. Ш кво­ рень ока зал ся тяжелым и неудобным, на чурбане появился обыкновен­ ный молоток. Он был легковат и не исторгал из бронзы полного звука, но было теперь всем все равно. Постепенно в деревеньке начали исчезать дома. К ак будто таяли в жарком летнем мареве, либо весной вместе с высокими снежными суг­ робами. Стоит, стоит дом и вдруг — пустое место. Остается ям а, тотчас зарастающ ая крапивой, несколько гнилушек, несколько закоптелых кир ­ пичей, сломанная детская люлька, голубенькая миска, с проржавленным дном, клок пакли, петушиное крыло, которым сметала стряпуха остаточ ­ ки муки с давнишней с присохшим тестом доски, старый чугунок, ухват, ну и, конечно, разбитое корыто. Все это валялось разбросанное около ямы, а потом скрывалось от глаз в буйной зелени. Вот уж восемь домов осталось в деревне, вот уж шесть... Куда ухо­ дили люди, колоколу не углядеть: ведь он висел теперь низко и не мог окинуть взглядом широкого приволья с серебряной рекой, с дальним л е ­ сом, с белыми облаками, выплывающими из-за леса, с извилистой доро ­ гой, убегающей через золотые хлеба. Н астал день, когда из деревни уехала последняя семья. Остались на краю оврага одни деревья: рябины, черемухи, ветлы и д аж е яблони. Д еревья по-прежнему цвели весной, по-прежнему созревали на них плоды, но никто плодами не пользовался, д аж е мальчишки из соседних деревень —далеко ходить. Колокол некоторое время висел, привязанный к ветле. Но ветла бы ­ ла старая, трухлявая, пустая внутри, как бочка. Однажды в осеннюю ночную бурю сук, на котором висел колокол, обломило порывом ветра. От удара лопнула и проволока, колокол освободился и, откатившись на несколько шагов, привалился к покосившемуся плетню. На этом месте он пролеж ал восемь лет, потому что летом вокруг не­ го вырастала буйная крапива. Если бы кто и шел мимо, ни за что не заметил бы. А зимой заносило снегом. Колокол л еж ал , покрываясь зе- 50