Сибирские огни, 1988, № 11

легкости на душе, как вид пустого багажника. Пономарь опешил, но тот­ час бросился к дверцам и мы все вышли из машины, позволив осмот­ реть ее всю: сиденья, подсиденья и пол. Те мелочи, которые я по легко ­ мыслию передавал Коле, по мере того как подбирал их на полу, были, должно быть, рассованы по Колиным карманам или скрывались под замшевой курткой, перекинутой у него через руку. Машина была осмот­ рена, мы вновь заняли в ней свои места. — Поехали! — почти уж закричал я шоферу, но шофер медлил. Он промедлил ровно стоДько времени, сколько понадобилось бельмастому старику забеж ать вперед машины и встать перед ней, растопырив руки. Еще и теперь можно было уехать, дав, скажем, задний ход, а потом, развернувшись. Однако, решив предать, шофер предавал нас последова­ тельно и до конца. Машина стояла, все больше раскаляясь на солнце, мы сидели в ней, старик прыгал и бесновался перед машиной не хуже ш а­ мана, пришедшего в нужный ему экстаз. Он беспрерывно кричал что-то, показывая на нас руками и поворачиваясь во все стороны, как если бы вокруг стояла толпа. Я вообразил на мгновение эту возможную толпу, и у меня похолодело под сердцем. — Поезжайте же, черт возьми! Что вам этот старик? Вы же види­ те, что он ненормальный. В конце концов, мы ваши пассажиры и вы об я ­ заны нас везти. В конце концов, нас вы должны слушать, а не этого полоумного старика. Трогайтесь и поезжайте вперед. Вперед! Шофер не ответил мне и не тронулся с места. Д в е женщины, шедшие мимо с мотыгами на плечах, остановились, и старик зам ахал руками с новой силой, показывая то на нас, то на цер ­ ковь. В его тарабарщине нельзя было все же не понять некоторых слов: бандиты, грабеж , крест и опять бандиты. Трое парней на велосипедах ос­ тановились около старика. Подошла молодая женщина в домашнем халате с ребеночком на руках. Суетящиеся мальчишки создавали карти ­ ну происшествия. Старик орал, брызгая слюной, все громче и вдохно­ веннее. Вокруг немногочисленной пока группы людей начала бурно формироваться толпа. Мы сидели в жаркой и все более раскаляющ ей ­ ся машине, шофер молчал и бездействовал, старик бесновался. — Что он кричит? — спросил я Колю, который больше меня мог понимать старика. — Ну, что? Кричит, что мы залезли в церковь через подземный лаз, ограбили ее. Н азывает нас грабителями. Все время твердит про крест. Я понимал, что самое правильное отдать сейчас старику все те ме­ лочи, которые оказались у Коли. То есть с радостью их надо было бы отдать теперь, если бы д аж е они были все золотые и бриллиантовые, а не просто позеленевшие медяшки и потрескавшиеся стекляшки, но с каждой минутой, под любопытными взглядами людей, отдавать их с т а ­ новилось все стыднее и невозможнее. Все еше была надежда, что шофер вдруг тронется и увезет нас. Пока еще он увез бы нас именно от стыда возвращения старику нелепых безделушек, от стыда публичного уличе­ ния нас, получалось и правда, в воровстве, от позорного извлечения из-под замшевой куртки вещественных доказательств. Одним нажатием на стартер этот шофер-предатель мог бы избавить нас от надвигающе­ гося позора, неизбежность которого становилась очевидной. Надо было решаться. — Коля, отдай старику все, что у тебя есть в руках и карманах. Коля поколебался из чувства все того же стыда, но вот голубой стеклянный Иисус Христос выплыл через опущенное стекло машины, за ним проследовал деревянный крест, за крестом подсвечник, за под­ свечником еще какие-то незнакомые мне предметы, которые Коля по­ добрал сам. Гул, если не вопль ликования и возмущения, был исторгнут всеми собравшимися при виде правоты старика. Старик ликовал, бросался с каждым новым предметом к людям, потрясал им во все стороны и опять показывал на нас. Я надеялся, что, получив все «награбленное», 38