Сибирские огни, 1988, № 11

Из всех этих своеобразных и временных поселенцев запомнилась мне одна пара, запомнилась потому, что женщина в этой паре была неу­ держима на мужскую любовь. Муж ее однажды у водопроводной ко­ лонки (раньше это было бы у колодиа) кричал громко, явно рассчиты­ вая на слушателей: — Ну и что — моя баба гуляет? Значит, хорошая баба, если всем нравится. Помнится, меня слегка удивила эта своеобразная философия мужа, у которого гуляет жена. Этот-то крик мне запомнился от их недлительного пребывания в нашем селе. А куда их (едва ли не сибиряков по происхождению) унес­ ло дальш е ветром нашей действительности, вернее сказать, винегретным перемешиванием нашей действительности — не знаю. Пока была в нашем селе центральная усадьба колхоза и тянулись в село люди из окрестных исчезающих деревенек и д аж е вот присыла­ ли еще людей со стороны, колхоз понастроил домов для приезжих, кото­ рые он мог просто отдавать на время, как если бы квартиры , а мог, ве­ роятно, при желании поселившейся в нем семье — продать. Д вухквар ­ тирные дома, типа финских, могли заселяться двумя семьями или не­ сколькими одинокими людьми, тогда получалось уж вроде как общежи­ тие. (Забе гая вперед — и поскольку это неважно для рассказываемого эпизода — скажу, что, когда мы, наше село, перестали быть центром колхоза, когда нас присоединили к колхозу им. Ленина в селе Рождест- вине в десяти километрах от нас и мы сразу сделались окраинной, у д а ­ ленной от центра «бригадой», все сразу в селе затихло, заглохло, пустуют и эти понастроенные колхозом резервные дома, пустуют и обрастают вокруг крапивой и лопухами). Д а , вот и в этом изменилось село, и не могу сказать, что к лучшему. Раньше, в годы моего детства — как? Сразу за двором (а двор под од ­ ной крышей с домом) начинаются огород и сад. Все это небольшое (так называемый приусадебный участок), но ухоженное. Гряды так гряды, яблоня так яблоня. У разных хозяев бывало по-разному. У одних сн а­ чала гряды, а потом уж сад, у других наоборот. И вот через эти огород и сад — тропочка. Она приводит к заднему тыну. Калитка. Через нее вы­ ходишь на залог, как правило, уже не огороженный, разве что пряслом. Залог — это задняя часть усадьбы, оставляемая нетронутой ни засту ­ пом, ни плугом. Там растет только трава, которая будет своевременно скошена и превращена в сено. Но вот сейчас возник у меня вопрос: поче- му^трава там луговая, а не как, скажем, на улицах села, поросших мел­ кой травкой? На залоге высоко вырастают горец, ромашки, тмин, козло­ бородник, купальницы, фригийские (красные) васильки. Подсевались ли когда-нибудь эти залоги специально покосными травами или вся зем ­ ля некогда была цветущим лугом? А потом уж вблизи человека и вок­ руг его жилья травы эти, высокие, росистые, ярко-разноцветные, вымер­ ли, а на их месте зеленой щеточкой (зеленым плотным ковриком) р а з ­ рослись спорыш да американская ромашка, без лепестков, но только с желтенькими пупырышками. А совсем у дворов — крапива. Как бы то ни было, сразу за тыном сада-огорода (огорода-сада) — залог. За залогом — картофельник. (Но могло быть и наоборот: сначала за садом картофельник, а потом уж залог.) А потом сразу за обрезом усадьбы и вся остальная земля с холмами, перелесками, с лугами, но уже обширными, с оврагами, тоже кипящими разноцветьем в летнюю пору. И вот сразу от своей усадьбы человек видел ничем не загорож ен ­ ное, ничем не заставленное, ничем не замусоренное земное раздолье. Тропинка к речке среди зеленой травы, тропинка к кладбищу, тропин­ ка (наискосок) к соседней деревеньке, прячущейся за сосновым пере­ леском. Теперь пока доберешься (ногами ли, взглядом ли) до чистого- то земного раздолья, надо миновать еще разные строения, дополни­ тельная печаль смотреть на которые состоит в том, что они оказались никчемными и теперь заброшены. Разм ахались в планах: рекопструк- 20