Сибирские огни, 1988, № 11

— Неужели! Вы только представьте, молодой, комсомолец — и пер­ вое самостоятельное поручение. Д а я не шел, я летел на крыльях. Если бы какая преграда, зубами бы перегрыз. Д а... Вхожу в избу, только что окончилось чаепитие. Меня не ждали , оно и понятно, все решено было этой ночью. Решали мы трое, прослышать неоткуда. Потом, в других случаях, прослышивали, заранее собирались. Н а детишек по три — по четыре одежки надевали . Зн али , что с людей не снимаем, — Р а зв е были и другие случаи? — Очень много. Я ведь рассказываю вам про самое первое поруче­ ние. Сколько было разных деревень и случаев! Д а... Вижу — не ждали. Хозяин отодвинулся от краешка стола, где чаевничал, дымит козьей ножкой. Ж ен а со стола собирает, мальчонка в букварь уткнулся, а один ребеночек в зыбке. Вся семья. Они мне тогда пожилыми, старыми пока­ зались, потому что сам очень молод был. А теперь я, выходит, стал стар ­ ше их, перерос. Им лет по сорок было, а мне теперь все пятьдесят. Да... М андатов тогда можно было не предъявлять. Говорю на словах: обязан произвести опись имущества, говорите, где что. Хозяин ничего не сказал , только самокрутка в руке зад р ож ала , а мать сразу к зыбке. У матерей закон, вроде инстинкта, какая беда — сразу к детенышу — заслонить. А что от меня заслонять, будто я зверь, будто я брошусь и съем. В зыбке, я потом, правда, покопался, золотые искал, думал, спрятали. Д а... Д у ­ маю, если я сейчас буду на цыпочках да пожалуйста говорить, они осмелеют, наберутся нахальства. Надо иначе. Поймите — первое пору­ чение. Не ударить в грязь лицом. Подошел я к комоду, ящики один за другим выдернул и все барахло в кучу на пол. Вышитые полотенца, столешники, подзоры, скатерть по праздникам накрывать. Как сейчас помню, красными бабочками вышитая. От вспомнившейся доблести, д аж е тридцать лет спустя, живо и моло­ до загорелись гл а за Петра Петровича. Но я не удерж ался и перебил: — Послушайте, Петр Петрович, вам теперь за пятьдесят, вы прожи­ ли жизнь. К ак сейчас, с высоты прожитого, вы смотрите на это событие? Ну, в самом деле, взгляните со стороны: приходит юноша в чужой дом, без спроса выдвигает ящики комода, начинает все вываливать на пол. — Ну, не только на пол, сначала-то я хотел все уложить на стул. Со стула начало съезж ать. Комод набит битком. Все уложено по порядку, а когда начнешь растряхать, знаете, какой ворох получается. Д а... В сундуке холсты. Много холстов в рулонах, все домотканые, своими ру­ ками. Н ачал я эти рулоны распускать, образовалась куча чуть ли не до потолка. — Зачем же рулоны распускать, если интересовал метраж , наверно хозяйка ск а зал а бы. — Нет, я все золотые искал. Меня Василий Кузьмич особо предупре­ дил, чтобы я в первую очередь искал золото. Д а... Избу обшарил, пере­ хожу на чулан. А на чулане —замок. Петр Петрович не только рассказывал , а я не только слушал. Время от времени мы прерывались и выпивали по рюмочке. Постепенно стало накапливаться. Я заметил, что фразы Петра Петровича сделались коро­ че, интонация отрывистей. Между прочим, незаметно он перешел на «ты». — Ты понял мою задачу? Замок! Ключ хозяйка не дает, говорит, потеряла. Сор-вать! Но насчет срывания замков мне Василий Кузьмич ничего не говорил. Ладно. Подождем. Но пока я хожу спрашивать у Василия Кузьмича, они оттуда все перепрячут. — Д а , действительно вы попали в тяжелое положение. Наверно нашли остроумный выход. Петр Петрович хлопнул по ляж ке от восхищения. — Именно. Д л я того и рассказываю . И Василий Кузьмич меня тогда похвалил. — Наверно пролезли в оконце. — Не то. — Р азобрали потолок?