Сибирские огни, 1988, № 11

ОБРАТНАЯ СВЯЗЬ из РЕЛАКиИОННОЙ почты Х отя я живу в г. Мелитополе Запорожской обл., я выписал журнал «Сибирские огни». Выписал, потому что сам я родом из Алтайского края. 32 года я живу в Мелитополе и все время как «в гостях», болит душа за родной край. Во втором номере вашего журнала за 198'7 г. я прочитал статью М. Мельникова «Живые родники». Если о ней сказать в двух словах, то оценка выглядит так; к ней нечего добавить и нечего убавить. Каждое слово живое и буквально «кричит»! Все жизненно, все правильно. А написал я вам вот почему. Журнал ваш выписывают 90000 человек и я в том числе. Как я, простой человек, могу повлиять на любой вопрос, поднятый в статье? Никак. Чтоб «оживить» все поднятые вопросы, мне кажется, недостаточно напечатать их в нашем журнале — мал масштаб. Эту статью необходимо изложить в центральных га­ зетах, т. к. проблемы стоят не только по Новосибирской области. Примите, пожалуйста, к сведению вы, редакция, и изложите мою мысль тов. Мель­ никову. А. И. ВОРОБИН, г. Мелитополь. Хочу написать о впечатлении, произведенном повестью Михаила Щукина «Оборони и сохрани» в 8—9 номерах за 1986 г. Во-первых, прочла ее в один присест. Во-вторых, поразила цельность описания, это просто сгусток жизни, такой энергоемкий, натуральный, понятный и принятый в сердце читателя целиком. Любава и Иван, Валька. Федор, Веня, Яков Тихонович и даж е Вик­ тор, а, пожалуй, даж е особенно Виктор,— все они «залегли» пластом в душу. Виктор — потому, что это страшный человек, с проблесками разума и какого-то чувства, но в основном — это то зло, которое необходимо душить в зародыше. Образ березок без корней — жуткий, пронзительный, трогающий до глубины души. Зверь, а не человек, урод моральный мог так сделать. Дух повествования заставляет задуматься о многом, а сам стиль изложения понра­ вился так, как в свое время понравилось повествование у В. Распутина в «Прощании с Матёрой» (Домовой, туман, старухи на пароходе...) или у Гарсиа Маркеса в романе «Сто лет одиночества». Обобщенный образ матери-земли и народного духа-охранителя и спасителя от всех бед и напастий — такова Мария-крестьянка. Она и должна быть именно Марией, а не Настёной или Палагеей. У меня обе бабушки были Марии (Мария Павловна и Мария Николаевна — обе Марей, как они говорили). Так что мне особенно близко это имя. Спасибо от души автору повести, он молодец, этот добрый молодец, родившийся всего-то навсего в 53 году! Так и хочется спросить его, когда и где он напитался этой пронзительностью, этим народным духом, этим пониманием народа? Чтобы было понятно, почему ленинградке полюбился ваш сибирский журнал, по­ ясню, что я до 14 лет жила (и родилась там) на Дальнем Востоке, в Хабаровске и 3 го­ да на Чукотке (отец — военный), а уж потом — в Ленинграде, вот уже скоро 34 года. Люблю свой город, но всегда тянет на Уссури, на Амур, на Байкал, к багульнику и ярким саранкам, это моя любовь на всю жизнь оставшуюся, как говорится. Кстати, по­ бывав в командировке в Томске (2 недели), я про себя решила, что за Уралом и на восток дальше у нас живет особенный народ, такого в Европе и нет, а уж в крупных городах — это точно. Особенный своей прямотой, искренностью, прилежанием к труду, пусть даж е тяжелому, простой в обращении, но с чувством собственного непростого достоинства. И этот народ я очень люблю, я ему доверяю, этот не подведет.