Сибирские огни, 1988, № 11

— в колхозе других денег не нашлось? — Значит, не нашлось. — Как вас зовут? — Ну... Допустим Иван Андреевич. — Иван Андреевич, у вас свой теленок есть? — Неуж? — Где он? — Д а вон на веревочке пасется. В конце луговины перед самым огородным тыном действительно пас­ ся крепенький широколобый бычок. Он поглядел на нас, как будто по­ нял, что речь заш ла о нем, потом снова начал щипать траву. — Вам деньги нужны? — Деньги нужны всегда и каждому. Или хотите дать? — Не дать, а спросить. Почему вы не везете своего теленка на при­ емный пункт? Отведите этого бычка — будут деньги. В нем на глаз вид­ но — больше ста тридцати килограмм. Иван Андреевич посмотрел на спрашивающего растерянно и недо­ уменно. — Д а что я, дурак? Вы меня за дурака принимаете? Только д ур ак в августе месяце будет нарушать теленка. Нет уж, товарищ председатель, я его как-нибудь дотяну до рождества. Какой дурак теленка в августе нарушает? — Однако колхозного вы повезли в августе, почему? — Так ведь то... колхозный. Нам сказали, мы и везем. Наше дело маленькое. — Не приняли — мы обратно. По делу надо бы там же на месте теленка зарезать и отвезти на базар. Опять не наше дело. Предсе­ датель колхоза должен распорядиться. Мы теленка поволокли обратно в колхоз. Он сдох. А вы хотели, чтобы я так-то вот своего? — Иван Ан­ дреевич искренне рассмеялся. З а ним рассмеялись и все колхозники. Эта сценка мгновенно воскресла у меня в памяти между моим вопро­ сом и ответом Петра Петровича. Петр Петрович впервые за всю нашу беседу посмотрел на меня недоумевая. Он ведь вспоминал молодость: огневые годы, романтика, наган в кармане, а я его все на прозу да на прозу — есть ли разница между двумя выражениями: «будем ли обоб­ ществлять коров» и «будут ли обобществлять коров»? А не первая ли это трещинка, которая потом, с годами, будет расти все шире и шире, вплоть до возгласа Ивана Андреевича в прошлом году: «Так ведь то кол­ хозный! А вы хотели, чтобы я так-то вот своего?» И последующий, как бы даж е торжественный смех Иван Андреевича — не ответ ли на ту з а ­ гадочную усмешку Василия Кузьмича, которую мы столь тщательно об­ судили с Петром Петровичем перед предыдущей рюмочкой лимонной настойки? С этой точки зрения беседа приобрела весьма примечательную двой­ ственность. Петр Петрович рассказывал мне о событиях так, как видел их он сам, вспоминая боевую молодость, начало большой и плодотвор­ ной жизни. И воспринимал все с некоторыми внутренними поправками, потому что тоже ведь нагляделся за эти годы вокруг себя. Было время и подумать над всем увиденным. — Значит, разные вопросы, и что же дальше? — Продерлсали мы их до трех часов ночи. Агитировали и разъ ясн я­ ли. В три часа ночи — голосовать. Кто за колхоз? Ни-ко-го. Ну, конечно, темный народ. Тяжелы на подъем. Смотрят друг на друга. А все вместе косят глазами на какого-нибудь авторитетного мужичка. Если Иван Петров не идет, мы и подавно. Д а... Д елать нечего. Три часа ночи. Горь­ ко, до слез обидно, но пришлось собрание распустить. Предупредили: сходиться завтра опять в два часа дня в этой же самой школе. С утра Василий Кузьмич принял некоторые меры. Он стал вызывать к себе на беседу то одного, то другого крестьянина. Перед собой на стол положил наган. Вроде бы так себе, предмет, мало ли. Положить поло­ жил, а убрать не успел. Тут же и тряпочка после чистки, частокольчик из патронов, шомпол. Значит, не то, чтобы :разговор под угрозой оружия.