Сибирские огни, 1988, № 11

ливое перечисление примет времени, а сущ­ ность эпохи с пристальным вниманием к внутреннему миру человека. Вниманием к его величеству Человеку полны его стихи, проза, драматургия, его неистощимый юмор и умная сатира. Талант писателя был настолько многообразным, что критики до сих пор не перестают и долго еще не перестанут спорить о том, кто же он? Поэт чувства или прозаик мысли? Эпик или лирик? Романтик или же реалист? Его творческая индивидуальность не ук­ ладывается в прокрустово ложе однознач­ ных определений. Он был писатель сложный и диалектичный, писатель разных ведущих настроений. Следует особо отметить, что все произве­ дения Л азаря Васильевича написаны с боль­ шим чувством и подлинным историзмом, характерным для представителя социалис­ тического реализма. Основной чертой его творческого «я» была народность, сочетающаяся с единством )омантического взлета и правды бытия. Зот почему он — художник, которого недос­ таточно прочитать. В нем надо разобраться, И сделать это лучше всего, постигая его биографию. Сошлемся еще на один штрих авто­ биографии. «...Учился там же, в Камлаке — далеком селе Горного Алтая, в маленькой школе. Ее добрые голубые окна смотрели на мир тихо и нежно. После я учился во многих школах, учился в Москве в Литературном институте, а в памяти, в сердце — та школа, первая. На ее низеньком крыльце я часто мечтал о своем будущем, даже не предпола­ гая, что стану писателем». Так вот там, в Камлаке, одном из краси­ вейших мест Горного Алтая, будущему поэту довелось испытать первые глубокие переживания. Там он (иного слова не под­ берешь) причастился к ни с чем не сравни­ мой красоте родной земли. Он с молоком матери впитал в себя эти реки, долины, горы, эти удивительные места, порожден­ ные с давними преданиями и недавней ис­ торией, которая кровью писалась в годы гражданской войны. А самый первый поток ассоциаций был, несомненно, связан с основной сокровищни­ цей алтайского народа — с его богатым фольклором — героическим эпосом. Когда мы знакомимся с гражданской лирикой поэта, сразу узнаем, чувствуем, это она пронизана эпичностью, идущей от богатырских сказаний. Героический эпос красочно, добротно по­ вествовал о подвигах богатырей, которые впоследствии будут ассоциироваться с под­ вигами отцов в годы Великой Отечествен­ ной войны. Вот стихотворение «Снятся от­ цы». Мне снятся ночами Тревожные сны; Как будто отец Ворэтился с войны. Под темною каской Не видно лица. Он вместе с друзьями Стоит у крыльца. В избу они входят. Их плечи в снегу, Я крикнуть хочу— И никак не могу. Заходят солдаты И пьют из ведра. Их губы смертельная Сушит ж ара. Снимают шинели. Не вздувши огня. — Н еужто, отец, не узнал ты меня? ...Солдаты, хоть каж дый Продрог и устал. Листают стихи: Не соврал — написал? Меня проверяют: Достойно ли жил, И верен ли памяти Братских могил? ...Мне снова в дорогу. Туда, где заря. Мне горы — не горы. Моря — не моря! За правое дело Мы вечно бойцы. Недаром нам павшие Снятся отцы!.. Продолжаем вчитываться в строки ав­ тобиографии Л азаря Кокышева. Писал ее он весело, как бы между прочим, а получи­ лось вполне серьезно. «Окончив Горно-Алтайскую националь­ ную школу, в 1952 году поступил в Лите­ ратурный институт имени Алексея Максимо­ вича Горького». Как видите, здесь всего одна фраза, но какие дали породнены в ней. Горно-Алтайск — Москва, Москва — Горно-Алтайск... Эти дали затем органично соединятся в его судьбе и творчестве, приведут к первому шагу в литературу — к его поэтическому сборнику «Алтын-Коль» («Золотое озеро»). Уже здесь проявились важные черты его поэтического стиля: романтичность, драма­ тичность. Ю.мор, смягчающий эту драм а­ тичность и служащий действенным сред­ ством оценки героев. Сатира с ее главным приемом — иронией. Ирония нередко про­ низывала все произведение и переходила в сарказм или же гротеск. Напевность и мелодичность, которые многие его стихи обратили в песни. Их поют. Все это — важные черты стиля, но глав­ ный урок поэзии Кокышева не в этом. Глав­ ный урок в том, что, уже начиная с этого своего сборника, Кокышев стал решительно отводить алтайскую поэзию от риториче­ ского направления, от тяготения к ограни­ ченному кругу как бы заранее определенных тем. Л азарь же начал схватывать сиюминут­ ные впечатления жизни. Поэтому именно с него, с его стихов антириторичность ста­ новится устойчивой чертой алтайской поэзии. Как не сказать сегодня об этом? Как не отметить, что от стиха к стиху, от сборника к сборнику вырисовываются не только гражданский лик поэта, но и (что очень важно) характерные черты народа, его породившего, верность и нежность, му­ жество, гостеприимство и склонность к юмору и сатире. Казалось бы, все очень просто — сатира и юмор. У какого народа не бывает? Но дело не только в них, а в той гамме оттен­ ков, которые заключены между ними. Что характерно для юмора Кокышева? Во всех его произведениях присутствует комедийная струя, которая спасает его драматизм от пессимизма. Стихия эта настолько ярко выражена, что некоторые критики считают Кокышева писателем комн- ческого склада. Это не верно! Комическое в его сюжетах всегда сливается с драматическим и даже трагедийным, мир его многомерен и объемен,