Сибирские огни, 1988, № 11

Через эту усмешку я вдруг ясно и отчетливо понял, что на первом месте у него в голове сидело — сломать. Д а оно и понятно. Он не соби­ рался ведь оставаться в этом колхозе и строить с мужиками светлую эру. Его зад ач а — организовать. Чтобы каждый мужик отвел свою лошадь на общий двор, отвез свои семена в общий сарай , присоединил свою землю к общему полю, отдал свою крестьянскую душу.», это, конечно, сложнее, потому что для души пока ни амбаров, ни сараев, ни д аж е к а ­ кого-нибудь общего мешка. Ну д а это уж десятое дело. На первом месте тягловая сила, семена, инвентарь, д а и то начальнику не хранить, не беречь ни тягловой силы, ни инвентаря. Его зад ач а — собрать. Но то, что мирской сходки на будущий год не будет, это он зн ал уж теперь, сидя за сметаной и чаем. Потому и усмехнулся на голубенькие мечты бородатого крестьянина обменять Гамлета на другого, более смирного мирского быка. М ало ли что вы р аж ал а усмешка начальника, мало ли что могло содержаться в ней, легче догадаться, чего в ней не было: обы ­ кновенной человеческой доброты. Заведомо враждебная масса, которую нужно победить, сломать, расточить. И он — начальник бригады, кото­ рому ломать поручено. Пока все это промелькнуло у меня в голове, Петр Петрович продви­ нулся в своем рассказе, и вот мы уж на первом собрании в школе в два часа дня. — Д а... Собрали мы мужиков к двум часам, начали^проводить аги­ тацию. Я молодой. Меня держ али на подхвате. Василий Кузьмич взял главную тяж есть на себя. Вот хоть мы теперь и говорим — ОГПУ и сразу определенные воспоминания, а я, когда вспоминаю, вижу, что В а ­ силий Кузьмич был очень хороший, душевный человек. В этом месте я первый раз перебил рассказчика. Никак не мог успо­ коиться, чтобы слушать дальш е и точно т ак же вникать, как до сих пор. — Петр Петрович, вы сказали , что в молодости все хорошо запоми ­ нается. Как вы думаете, теперь, когда за вашими плечами так а я боль­ шая и богатая жизнь, как вы думаете, что означала тогда усмешка Васи­ лия Кузьмича, о которой вы только что рассказали . Ведь запомнили же вы эту микроскопическую деталь. Ну я понимаю, если бы покушение из обреза, если бы напали волки, если бы — пожар. А то и всего-то — одна усмешка. А вот запомнилось. Мне было бы очень интересно ваше мне­ ние на этот счет. Крестьянин говорит о будущей сходке, где-нибудь в удобном месте под липой или березой, о том, что нужно заменить мир­ ского быка Гамлета. Начальник усмехается. К ак вы мыслите, почему? — К ак же не усмехнуться? Если, к примеру, хозяин дома собирается через месяц красить полы, а доподлинно известно, что завтр а его дом сгорит. — Петр Петрович, разве в этих случаях смеются? Нужно предупре­ дить. Д а нет, нужно принять совместные меры, чтобы дом не загорелся... — Положим, с пожаром неудачное сравнение: это я для наглядно­ сти. В том смысле, что все решительно перевернется. Д а нет, вы не по­ думайте, — вдруг разгадал мой вопрос Петр Петрович, — мы... вот я например, мы ведь хорошего желали. Мы от чистого сердца. — Извините, что я перебил. Мы дошли до того, что Василий Кузь­ мич был замечательным и душевным человеком. — Д а... Вот и Василий Кузьмич. После собрания придем усталые, злые, махорочным дымом надышались. А он сейчас — анекдотец, шуточ­ ку, по плечу похлопает, какой-нибудь случай из гражданской войны расскажет, а то про дочку начнет говорить. Д аж е засветится весь, по­ краснеет, словно девица. Смотришь, и мы с товарищем рабочим голову подняли. И к хозяевам , где ночевали, тоже все мягко, вежливо. — Д а.., Ну, а если на собрании кому строг показался, так ведь — дело. Оно, дело, своего требует, хоть ты золотой, хоть ты сахарный. Д а... Собрали мы народ в школу к двум часам , начали агитировать. Василий Кузьмич первым речь держ ал. Потом рабочий товарищ Карпов. Потом мне предоставили. Д а... Ну и я, как полагается. Потом — какие будут вопросы? Должен вам сказать, что моя автобиография началась с боль