Сибирские огни, 1988, № 11

Маргарита КОРОЛЕВА «НА ЛЮБОВЬ СВОЕ СЕРДЦЕ НАСТРОЮ...» Х удущий, бледный до синевы мальчиш­ ка бродит по школе. Его выгнали с урока, он раздражает потому, что всегда имеет свое мнение. (Потом, когда станет учителем, он никогда никого не гыставит в коридор. Это будет одним из его правил). А пока он один в школе, за­ нятой своим делом и совсем им не интере­ сующейся... Походил по коридорам, загля­ нул в чужой класс, попинал бумажный ко­ мок, все равно скучно, неинтересно. И вдруг остро, почти до обморока, пахнуло свежим хлебом. Значит, подходит время обеда, и школьный грузчик несет теплые, с ванилью слойки. Мальчишка кинулся наверх, отку­ да шел запах, и увидел огромного, угрю­ мого Степана, несущего в вытянутых руках огромный ящик с волшебными булками. Он перевесился с перил и исхитрился как- то из-за плеча ловко схватить слойку. Всего одну, сколько ему и полагалось, как ученику. Но тут будто кто-то его стукнул по руке: что делаешь? Брось! Он шатнул­ ся и с разбега врезался в ящик. Грузчик поставил его, напустил на угрюмое лицо еще целый слой свирепости и кинулся за ху­ лиганом. Бежали молча: шли уроки, мальчишка с зажатой в ладони слойкой мчался к чер­ ному ходу, всегда открытому. Там — спа­ сенье. Но на этот раз дверь была заперта. Тут-то грузчик и схватил его, сгреб в охап­ ку и поволок в кабинет к директору. Там он кричал что-то насчет паразитов, гнид и бандитов, расхищающих народное добро. А директор, полная, спокойная женщина, от­ ложив ручку (она что-то писала), молча, бледная, смотрела на него. Потом встала и пошла на «истца», грозная, большая, «Вон!» — раздалось, как выстрел. — А ты — пойдем со мной,— это уже к мальчишке. Женя обреченно поплелся за ней. Они прошли мимо его класса, учитель­ ской, библиотеки, спустились на этаж и, на­ конец, остановились. В буфете директор ку­ пила ему три слойки и два компота. — Ешь! — и ушла. Вот, наверное, когда он сделал первый шаг к своей профессии. Он понял: в шко­ ле не только унижают, обижают, пугают. Там могут защитить и понять... -а 1 иГьЖизнь ,с ним.,не церемонилась. Бло^сад- -энНй ^жашьМ«?;!ь^н нййидался, такого," чт<у: и на десять жизней 'Й а т т ! 0 +ёЦ“^Гю)'/й&"''ыа 132 фронте, сестренка умерла от голода, вок­ руг такое творилось, что детское сердце не могло вместить, оно останавливалось, не готовое к нечеловеческой нагрузке. И все-таки мальчишки их двора, кто выжил, той весной встречались где-то на задвор­ ках. Сидели на солнышке, начиналась вес­ на, а с ней просыпалась надежда: вдруг да конец блокаде. Среди них был один — бандюга, спекулянт, щеголявший в немец­ ком шлеме. Он был всегда сыт, а им, до­ ходягам, бросал, случалось, замусоленный пряник на пятерых — грызите. И грызли. Однажды принес книгу, развернул: «Евге­ ний Онегин». А. Пушкин». — Кто меняет за буханку? Все посмотрели на Женю, он у них был известный книгочей. «Руслана и Людмилу» в пять лет наизусть шпарил. Д а где Жене в.зять буханку, откуда? Кое-как выпросил книгу на ночь и, не смыкая глаз, учил до утра. Потом посчастливилось еще несколь­ ко дней урвать. Читал, переходя за срл- нышком с одной стороны двора на другую. А за ним перемещались его товарищи. По­ том был экзамен. Выдержал, нигде не зап­ нулся! Читал наизусть, с упоением, со стра­ стью, в почтительной тишине: ребята све­ ряли текст придирчиво, а встречая многото­ чие — требовали объяснения. И тогда, навер­ ное, почувствовал себя немножко учителем, дающим открытый урок. Видел, как гипно­ тизирует, завораживает, захватывает пуш­ кинское слово, как отходит от ребят тя­ желый гнет голода, светлеют глаза... Так словесник Евгений Ильин, включив и свой жизненный опыт, сформулировал, а точнее, выстрадал свои принципы. Урок литературы может больше, чем сама лите­ ратура, если это «человекоформирующий» урок. Не надо сыпать сверху, без разбора, горстями знания, не следует растить дере­ во длинное-длинное и тонкое-тонкое, пото­ му, что корень-то плохонький, еле зацепил­ ся за почву. Надо, чтобы человек сам брал из почвы, чтобы крепко пустил корни. А то надувают урок, как воздушный шарик. А потом его — хлоп и проткнула иголка наркомана. Сперва — человек, а предмет — потом. Избыточная информация вредна так же, как избыточный вес. Лишнее все убрать: слСдую- "'' 1 Й%<о''еграйиЦ^ не няН6," еОлИ раббАае'^^пЙе- “ диДр^'аМ?Нй"на¢й'ва'!Й^^IемЬдан до о^йЁ:(а!