Сибирские огни, 1988, № 11

цать» и «Возмездие». Быть светлым ?1ми~ в “ У*®” во жить «светлыми мыс- свое личное сердце», подчинив Л а ^ в гпп. “'=™Р™скому, всеземному. Д аж е в горькие минуты, когда темные анархичньш мужики мстя господам сжи­ гали «библиотеку в усадьб еГ Блок не покинул России. А ведь, в с ~ с т и одного этого достаточно, чтобы м и г о и ’ ровать, подобно... Тем н е’менее он остает- ся с родинои, в стихии того «пожара» ко­ торый предсказывал и сам же раздавал степным простором Куликова поля. ^ ^Увал Сцену «Давыдов на пашне» («Подня­ тая целина») анализирую целый урош первых, она ключевая в идейно-сюжетном и нравственном плане, и лучшей стоагаиы воспитывающей труженика, в романе, по­ жалуй, не сыскать; во-вторых, не только в романе, но и в моей жизни есть эта стра- ничкз» * ...Выразительна шолоховская метаФопа заставляющая вспомнить древние поединки в степи. Вот и сейчас, как на Куликовом поле, сойдутся спозаранку два ^ гаты р я (Пахарь и Целина), а некто третий в «сш пю н выжидательно наб­ людает... Но не скоро кончится тот поеди­ нок, где сражаются не мечом и копьями - плугом! А вместо борзых коней понуро и медленно раскачивается в борозде пара быков. Тем не менее это сражение за свою новую землю. Конечно. Давыдов «загнул»’ но и н а ч е -н е л ь з я . Надо научить хуторян работать, как на П утиловском ,-на «боль­ шой палец». Стало быть, десятину с гаком! Все, что меньше,— вчерашнее! Особой мудростью отмечены люди, умеющие иног­ да вот так. по-давыдовски, загнуть и не разогнуть, пока желаемое не станет явью. Гам, на «щите», золотой насечкой красуется по-татарски изогнутый месяц а здесь, на большой огрубевшей от обще ния с металлом Давыдовской руке — туск­ лая синева флотского якорька. На пашне не просто рабочий, путиловец— балтий­ ским матрос, бороздящий целину волнами вспаханной земли. Метафора о древних пое­ динках углубляется подтекстом величайших революционных преобразований; «И снова борозда за бороздой — валится изрезанная череслом и лемехом заклеклая, спрессован- ,ная столетиями почва, тянутся к небу оп­ рокинутые, мертво скрюченные корневища трав, изодранная, дернистая верхушка пря­ чется в темных валах...» Но свою первую и самую трудную бороз­ ду Давыдов начинал как бы от края моей деревни. Не издали, а вблизи видел я его взмокшую от пота парусиновую рубаху треугольник давно не стиранной тельняш­ ки. Однажды он порвал ее надвое. Небось сгоряча, где-нибудь на собрании? С матро! сами такое бывает. Верно, но не с Давыдо­ вым. Разорвал... зацепившись за чапигу плуга, когда разгибался. Варя плачет, сти­ рая тельняшку; так много в ней соли ра­ бочей. Во втором томе Давыдов снова на пашне Но читатель не обрадуется тому; Давыдов больше нужен сейчас в правлении, где вожжи руководства потихоньку берет в свои руки скрытый подкулачник Островное. Это Лушка, беспутная и обворожительная, прогнала Давыдова в бригаду, и он, подоб­ но тургеневскому Базарову, «весь ушел в работу», да только не в ту, какую надо. Сейчас он нужнее и полезнее за председа­ тельским столом, а не за плугом. Вместе с тем Тургенев, и Шолохов дают нам добрый совет: как противостоять неразде­ ленной любви: работой! работой! работой! Безмерной, всеисцеляющей. Так с одного поля незаметно перешли на другое; житейское. Но не верится, чтобы Давыдов, никогда не державший в руках плуга, мог за день вспахать десятину. Идей­ ный, трудовой и прочий героизм, как и фи­ зическая закалка, какой он обладал, тут едва ли помогут. Не изменил ли Шолохо­ ву художник? Остаток урока прошел в дискуссии, где Шолохову помог Шолохов. Вновь перечи- тали сцену пахоты, задумались над репли­ кой Давыдова: «...иначе нельзя. Позор все­ му рабочему классу». На пашне, стало быть, не просто путиловец, балтиец,— представитель класса, «этой силы частица», сказал бы Маяковский. Скольких каждый из нас «представляет», столько в нем и си­ лы личности, а попросту возможностей. Набочий рабочего класса — такой мог вспа­ хать и десятину. Не отдать ключей от амба- ра, будучи жестоко избитым. Попытаться улыбнуться за мгновение до смерти... Все, все может такой. И подобные ему. Я не любитель технических средств на уроке, потому что — словесник, и считаю, что в слове, когда им владеешь, есть и краски, и звуки, и целые картины, с кото­ рыми не сравнятся никакие «экраны», те.м более мертвая репродукция. И все же на обобщающем уроке в десятом классе «Об­ раз русского поля в отечественной (класси­ ческой и советской) литературе» я исполь­ зовал известную всем пластинку с песней «Русское поле» и закончил урок ее коммен­ тированием. Песня звала и меня, и ребят, воскрешая витязя Руслана, князя Игоря и Андрея Болконского, фельдмаршала Ку­ тузова, Семена Давыдова... Поле. Русское поле... Светит луна или падает снег,— Счастьем и болью Вместе с тобою... Во ВСЮ ширь увидели десятиклассники великое поле России и свою духовную соп­ ричастность с ним, ощущая и себя его «ко­ лосками». Не пустоцветами. аохнтэ и-.> -ДБнэаД» эб см .и ьОП Ы ^1?...''■(•.‘.ЯН’' ’/ ь'^.гьи) РКЯ?'’! ;;а: н,: : ■ - м Д !