Сибирские огни, 1988, № 11

зулю мальчикам приходилось спускать с гор «вручную», уговаривая как младенца), чистили ведра картошки, драили полы в ко­ ридоре и классе, где раскладывались на полу спальные мешки... Благодаря Рома­ шову, многие сотни ребят за эти годы узна­ ли не только вкус преодоления себя, но и радость многокилометрового спуска с горы, когда ветер поет в ушах и каж дая клеточка тела ликует, вкус горной воды и мерзлого кусочка хлеба, видели игру солнца в снеж­ ной радуге, оленей на поляне и хариуса в незамерзающем роднике, спускались в шах­ ту и покоряли вершины, учились отдавать на морозе незнакомой девчонке свои вареж ­ ки и шарф, учились отвечать за себя и от­ вечать за других, ибо одно условие ставил Юрий Иванович непременным: «Никаких ЧП. З а всех отвечает каждый». Это был уже не урок географии, это ста­ ло школой мужества, стойкости, чести, пат­ риотизма. Такое воспитание коллективной игрой оказалось результативнее всех к а­ зенных мероприятий. Рождался не только школьный коллектив, но и межшкольный, межрайонный, ибо всякий раз то один, то другой мальчишка просил разрешить при­ вести в лагерь то друга по Дому пионеров, то брата, то соседа по подъезду... Лагерь стал так популярен, что пришлось организо­ вать конкурс на право поездки в горную ре­ спублику. А тут еше появлялся вдруг в шко­ ле совершенно посторонний человек и про­ сил: «Возьмите моего парня, пропадает, свя­ зался с дурной компанией, дома не ночует, никого не слушает...» И Ромашов брал этих «пропащих» с собой в горы, и поручал им взрослое дело, нагружал работой тело, риском в горах — душу... И какие же слу­ чались чудеса! Какие сейчас пишет ему письма из Ленинграда парнишка, место ко­ торому все педсоветы пророчили только в тюрьме. (Как жаль, думаю, что нельзя по­ добных «пророков» отправлять по этому адресу для охлаждения чиновного рве­ ния...) Думаю, что не только сотни родителей, но и министерство внутренних дел, и ми­ нистерство обороны должны бы персональ­ но благодарить скромного учителя геогра­ фии, отводившего любителей острых ощу­ щений от проступка и поднимавшего их к вершинам самовоспитания. г1 вот: «Не могу, увольняюсь». Оказывается, инспектор гороно учинила в его классах предвзятую проверку со «сре­ зами» по темам, которые еще не изучались, с письменным опросом (на скорость!), кото­ рый на географии не практикуется, со мно­ жеством придирок и безо всяких советов и предложений. В справке, которую Юрию Ивановичу разрешили прочесть только пос­ ле вмешательства газеты, значилось около тридцати уничижительных замечаний и не отмечалось ни одной положительной чер­ ты урока или учителя. По итогам этой «проверки» учитель был публично опозорен на районном совещании в январские кани­ кулы, ему было предъявлено обвинение в том, что он «не перестраивается»,.. И это в условиях, когда в школе не было ни новых учебников географии, ни программ, ни мето­ дической помощи... Чего же ради затевался этот спектакль? Как всегда: продемонстрировать видимость бурной управленческой деятельности, тре­ бовательности, а заодно «поставить на мес­ то» учителя, вздумавшего творить, искать новые средства и формы, за которые, не дай бог, придется отвечать вместе с ним. Как бы чего не вышло... Вот он, главный принцип взаимоотношения «эшелонов управ­ ления» с учителем: как бы чего не вышло, ни шагу сверх предписаний, ни вздоха сверх разграфленного, утвержденного при царе Горохе... Примерно такую же историю переживает и другой учитель Николай Иринчеевич Фе­ дотов. Личность неординарная, признающая школу только как открытую, постоянно ме­ няющуюся систему с мгновенной реакцией на все процессы и явления жизни, он меня­ ет школу за школой, потому что его твор­ ческие планы, порывы, инициативы посто­ янно приходят в столкновение с рутиной управления. Его пример подтверждает: ма­ ло кто из директоров хочет (смеет) иметь дело с творческим учителем. Придя в одну школу, в которой, кстати, когда-то учился сам, а теперь хотел обучать в ней своего сына-первоклассника и чужих сорванцов, Федотов начал с организации поездок в совхоз, чтобы сплотить и заинте­ ресовать ребят в коллективной жизни, на­ чал с создания школьного политклуба, где бы дети не газетные статьи переска­ зывали, а учились коммунизму, учились в деятельности, поступке, общем деле... Вот так он поставил задачу. И скоро все комсомольцы записались в бригаду по строительству метро, и стали каждый день группами, по графику, выезжать на строй­ ку, чтобы на заработанные деньги купить в подарок школе музыкальную аппаратуру стоимостью в тысячу рублей. И они зарабо­ тали эту тысячу (зимой, во время учебы!). Пока эти деньги начисляли, уговорили ди­ ректора купить такой необходимый, дефи­ цитный усилитель для оркестра... И вдруг — авария в Чернобыле... Едва об этом сообщили газеты, политклуб собрал­ ся на экстренное заседание: предложить комитету комсомола поставить на голосо­ вание идею — все деньги, заработанные зимою на стройке, передать пострадавшим детям Чернобыля... И вот человек, двадцать часов в сутки отдающий детям, поднявший десятки ре­ бячьих душ к творчеству, состраданию, са­ мостоятельному гражданскому поступку, получает один за другим три выговора. За что? За небрежное ведение документации: не вовремя заполняет классный журнал. А затем ему устраивают коллективное обсуждение, где яростно клеймят «выс­ кочку, честолюбца, авантюриста» те, кому он не дает жить беспечно и замшело, объ­ являют, что на будущий год часов ему нет и лучше бы, вообще, уйти из школы... Итак, Федотов оказывается без работы. Но его тут же на свой страх и риск приг­ лашает молодой директор соседней шко­ лы. Он увлечен клубной и общественно- политической работой с ребятами: для ру­ ководства школьным театром пригласил ре­ жиссера облдрамтеатра, морским клубом взялся руководить сам, политклуб и клубы выходного дня предлагает Федотову... Но все повторилось, как с Ромашовым. С той лишь разницей, что свой политклуб Федо­ тов повез не в Горную Шорию, а в Иванов­ ский интернациональный детдом и в посоль