Сибирские огни, 1988, № 11

8Я ЭТО папа,— я еще не выбрала, нем Оыть._ — Не имеет значения. Скажешь, что меч­ таешь о стройке, чтобы шефы не обижались. Что все хотим — в строители... А мне не­ когда, надо другим звонить, классная веле­ ла,— в трубке щелкнуло. Смятение охватило Наташу: с одной сто­ роны — не хотелось надевать на переклич­ ку скучное коричневое платье, да еще в ж а­ ру, с другой — так заманчиво сняться в кино и посмотреть себя на большом экра­ не... Она вертелась перед зеркалом, когда позвонила расстроенная мама третьей под­ ружки — Оли: — Наташа, ваш класс, оказывается, завт­ ра снимают в кино — перекличка у новой школы. А почему же Олю не пригласили? Ведь это же перекличка для всех? Ты же знаешь, как она переживает свои веснушки, думает теперь, что это из-за них все. Пла­ чет. Готовилась к началу учебного года, как к празднику, а вот что получилось... Сначала Наташа с подругами хотела от­ казаться от съемок; «Раз Олю не зовут». Потом «здравый смысл» взял верх; «Раз взрослые велят». Они делают со своей клас­ сной руководительницей все, что нужно бы­ ло режиссеру (отобранные из разных клас­ сов — изображали коллектив, произноси­ ли отрепетированные реплики, старательно улыбались, осторожно держали чужие цветы), а на душе было ощущение неправ­ ды и чего-то стыдного. И вечером после съемок Наташа плакала не менее горько, чем Оля накануне съемок, в которых ей так и не пришлось участвовать. Ни директор школы, ни учителя обвине­ ний Олиной мамы в том, что они препода­ ли организованный урок лжи, не приняли, никакой «крамолы» в этой истории не увидали. Ну, подумаешь, поревели девчонки, да и забыли... Но есть тут еще одна подробность: не­ сколько лет назад Олю и четырех ее од­ ноклассников не «пригласили» на открытый урок, который показывали педагогам рай­ она. Прибежав домой, радостная девочка сообщила; — Учительница нас отпустила! Так много пришло гостей, что нам места в классе не хватило! Впервые тогда мать подумала с тре­ вогой, что ее неловкой, чрезмерно застен­ чивой девочке, которая при чужих не раз­ говаривает. в этом образцово-показатель­ ном классе и впредь будет «не хватать» места... И вот восьмой класс, сентябрь, а Оля отказывается идти в школу: — Не хочу, я там никому не нужна... В девятом классе мне все же удалось увидеть Олю в школе: она твердо решила получить «пятерочный» аттестат, чтобы поступить в юридический институт. Увиделись мы на заседании литературно­ го клуба, который также считался по го­ роду одним из лучших, и опыт его широко распространяли не только методисты, но и журналисты. Шло обсуждение повести Дины Рубиной «Дверь в чужую жизнь». Преподаватель литературы очень выразительно, патетично, страстно читала стихи о любви и благород­ стве, о честности и доброте, а затем пред­ ложила дискуссию на моральную тему: ответственность за любовь, ответственность за елоао и поступок, иравствеашая самостоя. тельность... Стали обсуждать поступок ге­ роя, порвавшего по требованию родителей с любимой девушкой и оставившего собствен­ ного ребенка без отца. Тема эта была близ­ ка старшеклассникам не только теоретиче­ ски: в их классе учился юноша, который не­ давно стал отцом (и об этом знали все), но не хотел признавать своего отцовства, по­ тому что не разрешали родители «связывать себя на всю жизнь из-за предрассудков». Удивительно было, что одноклассники в эту ситуацию никак не вмешивались и сво­ его отношения к происходящему не выража­ ли: ведь и учителя хранили «деликатное молчание»... А дискуссия о нравственности литератур­ ных героев развернулось очень горячая. Вы­ ступали замечательно. Поднялся с места, когда учительница его назвала, и юноша- отец... Ясным, звучным голосом он клеймил предательство, слабоволие героя повести, подлую расчетливость родителей. Он рассуждал о чести! И все слушали молча, равнодушно... Потом я спросила Олю: — Как же вы могли слушать эту демаго­ гию, эту циничную ложь? — А разве то, что мы слушаем ежеднев­ но,— не ложь? — холодно и враждебно спросила меня девушка в ответ.— Что мы можем изменить? Что изменилось бы, если б я выступила против него? Мне бы сказа­ ли; «Не лезь в чужую личную жизнь» или «Не позорь школу!» Ситуация в этой школе — не частный случай, а явление распространенное и край­ не опасное, искажающее представления о нравственных ценностях, поведение целого поколения. Вспоминается мне поездка в районный лагерь труда и отдыха школьников одной из сибирских областей. Прекрасная материаль­ ная база, хорошая организация труда на полях совхоза дополнялись здесь, по сло­ вам комиссара лагеря, бывшего директора Дворца пионеров, интересной «обществен­ ной жизнью». Одно из мероприятий — дис­ пут о месте подвига в современной жизни — должно было состояться вечером. ...На поляне, метрах в двадцати от лаге­ ря, собрали ребят, запалили заранее подго­ товленный взрослыми костер, перед ним вы­ строили десяток девочек, вызубривших ли­ тературный монтаж, а затем предложили «честно поспорить» о подвиге и героизме. Ребята молчали. — Ну что же вы,—с малой «материн­ ской» укоризной увещевала женщина, именовавшая себя комиссаром лагеря,— корреспондент у вас в гостях из самой Москвы! Слушает, записывает... А вы! Эх вы! Ребята молчали. — Ну, я вас прошу: если будете активно выступать, разрешу танцевать до 12 ночи... И свет на площадке выключим! — уже совсем отчаявшись, выкрикнула «организа­ тор диспута». И тут сидевший спиной к костру парниш­ ка рванул струны гитары и заголосил что- то, подражая любимому певцу. То был яв­ ный протест. И ребята его поддержали: один за другим отходили они от костра, а потом цепочкой потянулись в лагерь. Там для них включили музыку, но никто не по