Сибирские огни, 1988, № 11

— Это по-болгарски. А по-нашему — прямо. Ангел Кынчев — улочка узкая, в устье ее грохотал трамвай, над го­ ловой нависали старенькие балкончики. Перед входом в литературное кафе Боба остановил швейцар, похожий на адмирала. Но и главный ре­ жиссер был тут, он замахал руками, ввел Боба в прохладную глубину кафе, уютно затянутую голубой дымкой. Накурили, оказывается, две черноволосые смуглые девушки, на которых Боб уставился с любопытст­ вом, потому что главреж не мелочился, представил Боба: «Този муж е композитор!» Вентилятор над головой, низкие столики — все было внове Бобу, но, спрятав чемоданчик под стол, он держался независимо, помнил настав­ ления Марии Господчиковой, и когда главреж, всех перезнакомив и из­ винившись, убежал по делам. Боб взял инициативу в свои руки. З а пол­ часа он подробно объяснил всем, что он непременно лселает записать на болгарском радио очень популярную песнь сибирского села, а еще — познакомиться с молодыми композиторами, а еще — купить колокольчи­ ки к своему собственному, им самим построенному инструменту. Коло­ кольцев ему надо немного, поди, не проблема для дружественной Бол га ­ рии, а валюту он. Боб, имеет. Он д аже показал своему молодому бол­ гарскому коллеге, композитору Петко Каденову, новый красивый бумаж ­ ник, купленный в Софии за семь левов. Дороговато, но вещь надежная и надолго. Выяснилось, что ни смуглые девушки, с интересом слушавшие Боба, ни молодой композитор по-русски не говорят. Выручила всех официант­ ка: — Виски? Чинзано? Кофе? Бобу нравился швепс. Швепс он и з ак а з ал — напиток уже знакомый, безалкогольный. Беспомощно уставясь друг на друга, девушки и моло­ дые композиторы помолчали. Правда, в этот момент в кафе вошел здо ­ ровенный бородач в белых кроссовках, в белых брюках, в белой рубаш­ ке и с темными очками на глазах. Сняв очки, он поморгал, перебросился парой фраз с Каденовым и спросил Боба, указывая дымящейся сигаре­ той на девушек: — Ты чего хочешь? — Мне нужны колокольчики! — обрадовался Боб. — Звонче?— удивился бородач и, переведя все это Каденову, спро­ сил Боба:— Ты поэт или просто талантливый человек? — Я композитор. — Харссва ми!— обрадовался бородач, оказавшийся известным болгарским поэтом.— Ты из Сибири? Так? — Из Таловки,— подтвердил Боб. — Сибирь!— восхищенно повторил поэт.— Там, рядом с тобой, живет мой друг. Он настоящий сибирский писатель. — Как зовут?— спросил Боб, лихорадочно припоминая, кто из н а ­ стоящих сибирских писателей живет рядом с Таловкой. — Валя его зовут,— пояснил по-русски поэт.— Будешь в Иркутске, обними Валю. Личен и специален поздрав! — Это далеко,— обрадовался Боб.— Это дальше, чем от Софии до Варны. — О, Сибирь!— повторил поэт.— Я понимаю... Петко поведет тебя на рынок. Петко молчаливый человек, но он надежный человек, ты купишь звонче. И протянул Бобу руку: — Бон шанс! Пахло солнцем, бензином, гвоздиками. До рынка ехали в такси. Ми ­ мо круглых церквей, длинных минаретов, плоских супермаркетов и вы­ сотных отелей. В бесконечных кафе и шнек-барах гудел разноплеменный люд. Если бы не композитор., молчаливо, но добродушно тащивший Са-