Сибирские огни, 1988, № 10

бабушка умерла, Левчик стал к себе звать. Тогда он нормальным был, красивым. Я тоже не уродина. Подали заявление в загс, и надо ж было Левчику на энцефалитного клеща нарваться... Как увидела его после больницы, внутри захолодело. Открутилась под разными предлогами от загса. В ателье вкалывала, не считаясь со време­ нем, а получка — все те же сто рублей. Дошла до ручки. Стала пробивать место в общежитии — глухо. Посоветовали сочувст­ вующие люди сходить к председателю райисполкома. Пробилась в приемную. Там — медальный звон. Ветераны собрались по квартирному вопросу. Председатель всех разом к себе впустил. Каждому слово пре­ доставил. Ну старички и пошли свои под­ виги расписывать! Один — под Сталингра­ дом бился, другой — Москву отстоял, тре­ тий на вражескую амбразуру грудью падал и до сих пор не может понять, почему жи­ вым остался, четвертый — чуть в Эльбе не утонул. Короче, как я поняла, заслуги у ветеранов сомнительные и юбилейных медалей старички наполучали лишь за то, что после войны долго прожили. Предрай- исполкома тоже, видать, раскусил победи­ телей. Слушает внимательно, ласково улы­ бается, а у самого, вижу, зевота скулы сво­ дит. Докатилась очередь до меня. Удивил­ ся: «Тебе, цыпленок, чего? Тоже квартиру. На каком основании?» «На том, — говорю, — что цыпленок тоже хочет жить». — «Жи­ ви, девочка. Кто тебе не дает?» Начала ле­ петать про сторублевую зарплату, а вете­ раны всей бригадой, чуть не врукопашную, на меня: «Бессовестная! Не успела на ноги стать, и уже квартиру ей подавай!» Тут та­ кое началось... В общем, из кабинета вы­ скочила без памяти. Чувствую, ноги подка­ шиваются. Села на райисполкомовском крыльце, зубы стиснула, а слезы — ручьем катятся. В голове пусто, как в турецком ба­ рабане. Сколько времени просидела, не помню. Вроде бы ветераны медалями про­ звенели. Чиновники из райисполкома после работы выплеснулись. А я все сижу. Смо­ трю, сам председатель выходит — пред­ ставительный, гордый дядечка с невыспав- шимися глазами. Думаю, сейчас остановит­ ся, скажет: «Не реви, цыпленок. Настроим вот к двухтысячному году тьму квартир, каждая семья по-человечески жить ста­ нет». Не остановился. Будто каменный, про­ шагал к персональной «Волге», хлопнул дверцей и с шиком укатил... Каретникова вновь открыла сумку с ле­ карствами. Опять две таблетки запила во­ дой. — Напрасно злоупотребляете, — сказал Бирюков. Даша вяло махнула рукой. Какое-то вре­ мя она, зябко ежась, помолчала, затем глубоко вздохнула и стала рассказывать дальше: — В общем, сижу на райисполкомовском крыльце — света белого не вижу. Подса­ живается кругломордый дядечка. Рот до ушей, хоть завязочки пришей. Отодвину­ лась: «Чего ощерился?» Он посерьезнел: «О чем, дева, плачешь? О чем слезы льешь?» «Отстань, без тебя тошно». Он снова расплылся: «Не прогоняй меня, по­ стой! Как серый волк из сказки той, я при­ гожусь тебе, я пригожусь!» И уже серьез­ но: «Выкладывай, детка, обиду». В другое время послала бы его далеко-далеко, а тут слезы так задушили, что говорить не могу... Короче, улыбчивый весельчак ока­ зался инженером из жилтреста. Привел он меня в только что заселенную девятиэтаж­ ку, вручил ключ от двухкомнатной кварти­ ры и говорит: «Здесь отопление не работа­ ет, но к зиме наладим». Обрадовалась — словами не рассказать! Не помню, как пе­ ретащила от старухи свои вещички. А к но­ чи благодетель мой с бутылкой заявился — обмыть, дескать, новоселье надо. Ушел утром. Пообещал прописку и ордер на за­ конном основании. Через неделю опять бу­ тылка с ночевкой. Через месяц, чтобы лег­ че жилье узаконить, переселил меня в этом же доме в однокомнатную квартиру, в которой туалет не работал. Господи, я и без туалета рада была жить всю жизнь под собственной крышей. Ушла из телеателье, поступила на курсы чертежниц. Живу бес­ платно. В кухне уже пустые бутылки девать некуда, а с пропиской заминка. Пересели­ лись в другой дом, где в трехкомнзтной квартире электроплита не работала. Ниче­ го, керогаз купила. Живу опять же бесплат­ но, но с пропиской и ордером все не по­ лучается. В общем, за год сменила пять квартир. Даже четырехкомнатную заняла, в которой на полу линолеум забыли насте­ лить. А мне и без линолеума — рай. Вдруг пропал мой благодетель. Позвонила в жил- трест. Оказывается, за взятки посадили. Я обалдела. Мама милая, что делать?! Воз­ вращаться к родителям в деревню — гор­ дость не позволяет. Односельчане про­ смеют. Да и чем в колхозе заняться? Ко­ ров до.,гь? Навоз на ферме перелопачи­ вать? Это ж беспросветность до гроба!.. А, думаю, буду жить в нелегальной квартире, пока не вьггонят или не посадят. Закончила курсы, в НИИ устроилась. Стала хлопотать законную квартиру — не светит. Попробо­ вала через секретаршу Златку к Директору подмазаться, а Златка сама на птичьих пра­ вах живет. Правда, директор скоренько пробил ей квартирку. На новоселье я по­ дарила Златке записанную Левчиком кас­ сету с песнями Валерия Леонтьева. Златка расчувствовалась и говорит; «Знаешь, Да­ ша, в нашем доме старичок один немощный живет, вот-вот коньки откинет. Ты устрой­ ся к нему в сиделки, пропишись. Как заг­ нется, квартира твоей станет». На следую­ щий день я заглянула к этому старичку. Он таким симпатичным показался, как бо­ жий одуванчик. Заегозил ласково: «Хоть сегодня, девочка, переезжай!» Может, плю­ нула бы на авантюру, да... Заявляюсь с ра­ боты домой — мои вещички на лестнице стоят. Строители вспомнили, что надо ли­ нолеум в квартире стелить. Куда деваться?.. Перевязала куском проволоки матрасик, зажала его под мышкой, в другую руку ^ чемодан и прикатила к божьему одуванчи­ ку. Прожила неделю, другую. Манную кашу хозяину варю, обстирываю его, квартиру ежедневно прибираю. Старичок в восторге, но с пропиской тянет, вроде того, жил- трестовского взяточника. Смотрю, жень­ шень начал попивать. Будто между делом о загсе заговорил. Я чуть в обморок не брякнулась. Думаю, у меня глаза от стыда лопнут, когда с таким неандертальцем ре­ гистрироваться приду. А старичок начинает гайки закручивать, мол, без загса о про­ писке и не мечтай. Завертелась я, как кошка, которой на хвост наступили. И так