Сибирские огни, 1988, № 10

карикатуру и сам стишок под рисунком написал: «Эх, жизнь моя1 Монета звонкая. Мужчина толстый я, но шельма тонкая». Вся студия от смеха за животы хваталась, пока Труфанов не разорвал рисунок. С той поры год прошел, а он на нас с Левчиком все зуб точит. — Вы говорили Труфанову, что достали «Националы)? — Никому об этом не говорила. Зачем говорить? Тут только заикнись, сразу на­ чнутся расспросы: где да что... — Как Труфанов «зуб точит»? — В начале сентября встретил меня воз­ ле своего видеокафе и давай штангист- скими плечищами дергать. Дескать, пере­ дай своему Левчику, чтобы прекратил пи­ сательство. А чего прекращать, если Зуев никогда за деньги не переписывал музы­ ку?.. Ну тут я сорвалась и тоже Владьке па­ ру ласковых сказала... — Что именно? — Если, мол, он и дальше будет на нас с Зуевым бочку катить, заложу в ОБХСС его видеогадюшник. — Вы там бываете? — В кафе?.. Никогда! — Откуда знаете, что там «гадюшник»? — Знакомый парень рассказывал. — Какой? Каретникова нахмурилась: — Вы прямо как Костя Веселкин. Тот при каждой встрече расцеловать готов, а исподтишка выпытывает: на какие доходы живу, с кем встречаюсь, зачем встреча­ юсь... Я не круглая дурочка, понимаю, куда Костенька роет. Поэтому и ему, и вам от­ крыто говорю: живу не монахиней, но на свои собственные. Встречалась с парнями, которые нравятся, и дальше буду встре­ чаться, только не за деньги. Я не продаж­ ная!.. — Даша дернула на груди майку. — Проститутскую фарцовку сдуру на себя напялила. Короче, замнем на эту тему... — Замнем так замнем, — миролюбиво сказал Бирюков. — Личная жизнь — ваше дело. Но скажите, Дашенька, зачем вы представились Валентину Александровичу Любой Зуевой? — Что в этом плохого? — А что хорошего?.. Каретникова опустила глаза: — Хорошего, конечно, мало... Бабская месть во мне заговорила. Раньше мы с Любой дружили. Потом она на меня обиде­ лась, что я не вышла замуж за Левчика. Стала грязью поливать. А я разве винова­ та, что ко мне, даже когда не хочу, раз­ ные чуваки липнут? Короче, я тоже психа­ нула и самым настырным поклонникам стала называться Любой Зуевой. Общежит- ский телефон ее говорила, чтобы прилипа­ лы понервировали Любу. — И много таких случаев было? — Больше, чем надо... — Даша устало посмотрела Антону в глаза. — Что-то вы глубже Кости Веселкина роете. Дело, ка­ жется, пахнет не одним украденным магни­ тофоном. С Левчиком серьезное случилось, да?.. — Убили его, — сказал Антон. — Как убили?! — Насмерть, разумеется. — Не пугайте... — Даша растерянно за­ моргала, на ее глазах навернулись слезы.— Такое даже подонок Труфанов не сделает. И вообще... за что Левчика убивать? Геле­ вой ручаюсь, не за что!.. Внезапно зазвонил телефон. Каретнико­ ва не обратила на это ни малейшего внима­ ния. Звонки раздавались настойчиво, но Даша сидела, прижав ладони к коленям, словно заледеневшая. Только по подсказке Бирюкова она подошла к телефону и сня­ ла трубку: — Слушаю... Отстань, без тебя тошно... Ничего не случилось... Всю ночь в самолете не спала, потому и не в настроении... Уехали... Почему уверен?.. Ах, проконтроли­ ровал! Ну, считай, что с двумя мужиками любовь кручу. Устраивает?.. Нет?.. Тогда катись ты, Ричард Иванович, на хутор ба­ бочек ловить! Как понял? Перехожу на прием! Конец связи... — Даша резко бро­ сила телефонную трубку на аппарат и кон­ чиками указательных пальцев вытерла на щеках полоски от скатившихся слезинок. — Вот связалась на свою голову с подонком!.. — Зубенин?.. — спросил Антон. — Кто же еще. Уже проверил, что чер­ ная «Волга» стоит у моего подъезда, и пе­ реживает, как бы я днем не переночевала. Вот еще один «Агрессор» нашелся!.. — Ревнует? — Зацикленный на бабах. Чего с лысого возьмешь?.. — А к Зуеву он вас не ревновал? — С какой стати? Ричард даже не знает про Левчика. И вообще... на работе я недо­ трога, как секретарша Златка. Только та напропалую с директором крутит, а я, по правде, ни с кем из сотрудников института не связываюсь. Каретникова, словно не находя себе ме­ ста, прошлась по комнате. Затем принесла из кухни полстакана воды и торопливо стала рыться в глубине сумки. Видимо, не отыскав то, что надо, вытряхнула содержи­ мое на журнальный столик. По столику рас­ сыпались упаковки разных лекарств. В ос­ новном, как заметил Бирюков, это были препараты, успокаивающие нервы. Выда­ вив сразу две таблетки, Даша мелкими глотками запила их водой, глубоко вздох­ нула и вяло принялась сбрасывать лекар­ ства назад, в сумку. Антон спросил: — Снотворное?.. Даша молча кивнула. Нагнувшись, под­ няла с полу «противоспидный» пакетик. Уложив лекарства, поставила сумку под столик, села на стул и зябко поежилась: — в двадцать пять лет бессонницей маюсь, транквилизаторы глотаю. Думаете, от хорошей жизни?.. — Я о вас почти ничего не знаю, — ска­ зал Бирюков. Каретникова усмехнулась: — И никто ничего толком обо мне не знает. На работе женщины завидуют: вот Дашка живет! Не хнычет, шутит, смеется. И правда, смеюсь много, но иногда сквозь смех так сердце защемит, что в глазах темнеет. Вот до чего пятилетняя борьба за жизнь меня довела... Когда в ГПТУ учи­ лась, жила в общежитии. Никаких забот не было. Закончила учебу — направили в телеателье. Квартиры нет. Сняла в частном домике у старушки за Каменкой комнатку. Получала сто рублей, тридцать за квартиру отдавала. На семьдесят рубликов в месяц и питалась, и одевалась, и обувалась. Мо­ жете представить, как сытно и нарядно вы­ глядела. Зуев' тогда жил у бабушки. Когда