Сибирские огни, 1988, № 10

пример, нечего и сравнивать нынешнее положение с тем, что было два месяца назад, когда приходилось лежать в сугробах. Взвод лейтенанта Соловьева обошел Зееловские высоты и вплотную придвинулся к пригородам Берлина. Лейтенант с основной частью бой­ цов сдвинулся вправо и залег перед пустым полем, оно простреливалось из-под бронеколпака. Николайчук с четырьмя солдатами метнулся вле­ во, к огороженной штакетником земле, примыкающей к длинной ко­ нюшне. Лошади тревожно ржали и били копытами в деревянные стенки. — Иконников! Иди сюда. Русаков и Сметанин тоже. Ты, Семен, если не можешь, подожди здесь. Сперва до той избушки мотанем. Семен попробовал ползти вслед за товарищами, оперся на левый ло­ коть и свалился на бок. Плечо разболелось не на шутку. Артюхин с тоской подумал, что без санбата не обойтись. Как всякий солдат, он недо­ любливал это заведение. Впереди тяжело пыхтел Иконников, сорокапя­ тилетний инженер-технолог. Мелко сучил ногами Сметанин, он был по­ моложе, но и похлипше. «Не вызрел на севере»,—поддразнил его старши­ на. Кунанбаев был родом из-под Семипалатинска. Юркий, смуглый, он не любил лезть в пекло. «Воевать — это команда слушать, команда д е ­ лать. Дисциплина, порядок, тогда хорошо»,— эти слова старшина за ­ ставлял повторять прибывшим во взвод новичкам, и ставил Кунанбаева в пример анархисту Сметанину. Семен Артюхин родился и вырос в Сибири в небольшой деревне Во- ронино под Томском. Год назад ему исполнилось восемнадцать лет, и его забрали в пехоту. Был он широколицый, русый, крепкий в ногах — набрал силу на переноске мешков — толстогубый и никогда не жалую­ щийся. — Тебя, Артюхин, заместо зайца на вертеле можно поджаривать, все стерпишь! — замечали с каким-то удивлением товарищи. — А вы когда-нибудь жарили зайца на вертеле?— усмехался Артю­ хин. — А что? — Попробуйте. Будете знать, как зайца жарят,— отвечал Семен. Артюхин осмотрел автомат, заменил диск и лег на откос канавы поудобнее, чтобы не тревожить рану. Неожиданно впереди раздались выстрелы. Вокруг солдат запрыгали фонтанчики огородной зеМли. Из-за одиноко стоявшей избушки группу обстреляли. Ребята лежали, уткнувшись носом в землю. Артюхин знал, как неприятно это лежание лицом вниз под пулями, и внутренне порадовался, что на этот раз его такое удовольствие минуло. Закусив губу, он вскинул автомат и длинной очередью прошил пространство над картофельным полем. Плечо зуди­ ло, но в этот момент Семен забыл о нем, понимая, что некому помочь ребятам, кроме него. От угла полетела труха. Тот, кто сидел за стеной, сам боялся высунуть нос. Немного погодя Артюхин вновь набрал возду­ ху в грудь и повел стволом вправо, сообразив, что спрятавшийся за из­ бушкой немец кинется туда — больше ему некуда было деваться. И эта очередь была томительно-длинной, так что даже у Артюхина засосало под ложечкой. За углом раздался вой и хрип, потом звякнуло и глухо шлепнулось на землю мертвое тело. Старшина, пригнувшись, лисой метнулся к избушке, потом его потное, в грязных подтеках лицо высу­ нулось из-за избушки. — Спасибо, Сеня! Из самой молитвы душу вынул! К старшине подошли остальные, равнодушно глядя на мертвого фри­ ца, навзничь улегшегося на ворохе прошлогодней картофельной ботвы. Сметанин отряхивался от налипшей на шинель грязи. — Только получил, черт... Кунанбаев с любопытством вглядывался в сизый, мерцающий гори­ зонт. — Чего смотришь?— поймал его глаза Николайчук. — Берлин смотрю. День, другой, там будем. Гитлер повесим.