Сибирские огни, 1988, № 10

в одном месте имеет река большой двуглавый поворот-петлю. Пое­ дешь кругом — полдня потеряешь. У основания поворота есть волок всего двадцать шагов — перетащил лодку и дальше едешь. Так вот, едут Явунко и Капитяай и сказки друг другу сказывают. Доехали до волока, перетащили облас и гребут себе веслами дальше. Но поехали они не вниз по реке, куда им надо было, а вверх по течению. Едут себе — сказки сказывают! В полдень добрались до волока, перетащили лодку и снова попали в ту же петлю. Д о того они увлеклись сказками, что ночевали здесь и первую ночь, ночевали и вторую ночь. Вечерами у костра.тоже забавля­ ли друг друга сказками. Так за три дня они перетащились через один и тот же волок семь раз, забыли обо всем на свете. Такова сила настояще­ го искусства... Кстати, живут в народе до сегодняшнего дня две сказки этих стари­ ков. Расскажешь с вечера одну — и с утра на весь день буран подни­ мется. Сказка второго старика вызывает ясную солнечную погоду... Д а , сейчас волок на той двуглавой речной петле люди называют Во­ локом Семиглавого Поворота... Прибыл далекой тогдашней зимой в наше стойбище Уполномоченный из Сургута. И в это же самое время приехал на оленях на свою беду Капитяай — пушнину сдать, в магазине муки, махорки купить. Указал один (нашелся такой) на старика пальцем, шепнул стражу народному, что Капитяай тоже шаман. Опустил Уполномоченный руку на плечо старого охотника: — Собирайся, шаман, поедешь со мной в энкэвэдэ. Не понял старик, улыбнулся широко, закивал головой: — Пэча! Пэча!„ — что значит на хантыйском «Здравствуй!». Подскочил тот, который пальцем указал, и перевел слова Уполномо­ ченного. Повесил мрачно седую голову Капитяай, но спорить тогда не принято было. Попросился только за окраину съездить оленей выпрячь, проводить их домой. За стойбищем в сосновом бору освободил Капитяай оленей из уп­ ряжки, прогнал их по дороге в родное стойбище, сел на нарту, достал из-под соломенной подстилки (не у всякого бедняка могла найтись лишняя оленья шкура) старую берданку, сказал молитву, вздохнул и застрелился. Много первоснежий приходило на мою землю, много раз перелет­ ные стаи пролетали с грустными прощальными криками над этим сосно­ вым бором, который теперь так и называется Капитяай-Бор... Сижу я на крыльце нашего музея. Слева от меня песчаный яр, на котором когда-то стоял чум Ысчетки, справа — Капитяай-Бор, куда ушли мои дочери собирать ягоду. И чего я сегодня вспоминаю об этом?.. О ДЕДУШКЕ Один мой дед в молодые годы, по необразованности своей и полити­ ческой неграмотности, вместе со своим родом бегал и от красных, и от белых; в этих бегах он, скрывая свое настоящее лицо, менял фамиллю. Почти такая же история случилась и со вторым моим дедом. И поэтому:, к переписи населения, которая проводилась на нашей земле в тридцады:^ годах, они из рода Вэллы и рода Тётт стали Айваседами.