Сибирские огни, 1988, № 10

нарывается на драку. Голову ему напекло, иначе бы увидел, к т о перед ним. Кирилл сжал кулаки и незаметно согнул в локтях руки. Ханыгу мож­ но красиво и надолго отключить всего двумя ударами. Левой без замаха — в жидкий живот повыше рубашечного узла, а когда ханыга сложится пополам и клюнет вперёд, встретить его снизу правым крюком. Жесто­ кую эту комбинацию Кирилл не раз отрабатывал в спортзале на грушах, случалось несколько раз применять и в «натуре». — Думаешь, здоровый, да? Спортом занимаешься, да? Кирилл напряг мышцы, чувствуя мгновенную готовность смять, сок­ рушить, и молчал. Не нужно пока ничего говорить. Как дети: или ты меня набьешь или я тебя набью. Странно только, что этот тип так откро­ венно нарывается, будто у него засадный полк в кустах. «А пачку я ему в глотку запихну»... Ханыга распалял себя, слюной брызгал, на фальцет срывался: — Мышцой играешь? Не врублю, думаешь? Д а я таких... Пора кончать этот балаган. Кирилл шагнул чуть назад и в сторону, и тут за его спиной кто-то охнул, поняв, что сейчас н а ч н е т с я , и шире раздался круг школяров. Кирилл почти забыл про них, но сейчас он ясно услышал учащенное и взволнованное дыхание, скрип песка под их ногами. Школяры ждут, что сейчас произойдёт. Кирилл вдруг почувствойал: сейчас он уже не сможет ударить ханыгу, не сможет дать волю мышцам и положить конец этому балагану. Меша­ ло какое-то неясное ощущение новой, более серьезной опасности. Он не понимал еще, откуда эта опасность грозит, но уже не слушал брызгаю­ щего слюной ханыгу. Тренированный, рациональный мозг уже считал варианты. Что если не удастся сразу отключить ханыгу двумя ударами? Слиш­ ком уверенно держится. Слишком. Блефует? Как поведут себя школяры, начнись драка? Бестолковая, сумбурная, жестокая. Но вот оно что, вот почему испугался вдруг Кирилл: д р у г о й х а ­ н ы г а пока что неподвижно лежал в нескольких шагах. Это — серьезно. Кирилл быстро глянул поверх голов и ему показалось, что лежащий зашевелился. Да, сильно пьяный. Реакция замедлена. Кирилл не сомне­ вался, что справится с двумя. Справился бы, не будь рядом этих молоко­ сосов с раскрытыми ртами. И еще: бутылка. Г о р л ы ш к о р а з б и т о й б у т ы л к и , зажатое в кулаке пьяного... Не контролирующий себя ханыга, острые зубья стекла — опасней ножа, а рядом эти... Многие на полголовы выше Кирилла, но... Сбились в кучу и с нетерпением ждут благополучной развязки. Дети. Ханыг, мразь эту мутноглазую,-Кирилл презирал, но школяры... и за ­ жатое в кулаке горлышко бутылки. — Чего, собственно, ты добиваешься?— примирительно сказал Ки­ рилл и даже улыбнуться попытался непослушными губами, только не получилось. — А ниче. Вот врублю щас, понял,— наглая струя дыма прямо в гла­ за. А твои же потом добавят... Ста-а-ршой,— Будто выплюнул смачно. Кровь прилила у Кирилла к щекам и до боли свело желваки. А когда заговорил, то^голос свой не узнал — какой-то незнакомый и просящий: Слушай, давай по-хорошему. Ты просил закурить — я тебе дал. И шел бы ты отсюда, а? — Не тыкай! Ишь^ Моду взяли тыкать. Развелось таких... Давить гнид надо,— со злобой и неприкрытым торжеством оборвал ханыга, но, видимо, уловил во взгпяде Кирилла недоброе — ощерился.— А дай треш­ ник, уйду. Снизу вверх смотрел на Кирилла, понимая все его колеба- - ния.— Пока кореш мой не встал, понял... Трешник дашь, понял? Ерунда, дикость какая. Среди бела дня. Ему, Кириллу, откупаться от какого-то алкаша? А ведь выход.