Сибирские огни, 1988, № 10

вещей. З десь — за каждым высказыванием колеблется несколько его двойников-отра­ жений, ассоциативно — не линейно, а мно­ гоступенчато, витиевато — уточняющих см ещ енное значение старой связи, то есть проявляющих связь н о в у ю . Привыкшее ж е к П латонову восприятие у ж е не испы­ тывает этих трудностей — ассоциативные слон дополняю т и углубляю т не наблю дае­ мую , но с л ы ш и м у ю картину. И оказы ва­ ется, что в э т о м пространстве пыль м о- ж е т леж ать скучно, а степь — быть смир­ ной и смутной, что в этом есть правда ус­ троения мира людей, которые наделяют окруж ающ ее своей скукой или своим сми­ рением. М о г у т , оказывается, волноваться от солнца одновременно и ветры и травы, потом у что так и есть — травы живут солн- цем и ветры происходят от солнца, а ед и ­ ное волнение их есть человеческое понятие, вышедшее за границу своего применения, но п о-преж нем у отраж ающ ее долю истиннос­ ти в т а к о м худож ествен ном преломлении мира. То есть — у окружающ ей нас повсед­ невной реальности, безусловно, имеется эта и р р е а л ь н а я сторона, которую м а­ териализовал Платонов. Она попросту за с­ лонена для обы денного внимания своим наглядным (видимым, зримым, осязаемым) образом , скорым темпом движ ения жизни, привычкой восприятия, инерцией буднично­ го мышления. Во-вторы х — подобная структура про­ заического языка — организованная «по П латонову» худож ествен ная речь, п озво­ ляет худож н и ку б е с к о н е ч н о у т о ч - н я т ь в н у т р е н н и е м о т и в ы , о п р е д е - л я ю щ и е с о с т о я н и е ч е л о в е ч е с к о й д у ш и (вот что крайне в аж н о!). В этом плане интересно сопоставление Л ьва Т ол­ стого и Платонова — в плане «общ естилис­ тическом». Стиль Толстого, как известно, отличается многословием. Толстой тратит много слов на описание переживаний, чувств, мыслей своих героев. Н о многослов­ ность его я с н а я , н е о б х о д и м а я . Для того, чтобы точно воспроизвести оттенок звука, цвета, качества предм ета или дви ­ ж ения,— нуж но найти слово, с о ч е т а н и е слов, связь значения которого с восприя­ тием достаточно культурного читателя н а­ иболее закреплена в данный исторический период, наиболее показательна. Н о как п е­ редать внутреннее состояние человека, д у ­ ши его — в слове? как передать то, что во­ общ е невыразимо впрямую никакими ср ед­ ствами? Щ емило сердце или болело?., на душ е было пасмурно или просто плохо?..— как лучше выразиться? Здесь наиболее тон­ кая, неустойчивая, многозначная связь м еж ду словом и ощущением, она и оп р еде­ ляет целесообразность использования р е­ сурсов языка. П отом у-то Толстой, сугубый, м ож но сказать, реалист в понимании и вос­ произведении жизни, многословен: слова у него часто синонимично дополняют друг друга, составляю т сложны е конструкции с обилием уточняющих прид .точных (отсю ­ да долгие периоды со множ еством «потому что», «что», «чтобы »). Н о в результате — Толстой т о ч е н , ем у удается очень близко подойти в выражении к достоверной пере­ даче состояния своего героя, со всеми от­ тенками, , призвуками, определяющими м о­ тивами. Платонов — худож н и к иного времени, приверж енец принципиально иного м етода, иной манеры обращ ения с языком. У него свой особенный стиль худож ествен ной р е­ чи. Он такж е показывает непосредственное состояние своих п ерсонаж ей. Ои, пож алуй, в первую очередь занят именно движ ением , изменением эти х состояний. Н о дел ает он это другими средствами выразительности, короче, иносказательнее, метафоричнее, час­ то — многоступенчато метафоричнее. У П латонова качественно иное вы р аж е­ ние (!). В нем он стремится к ясной пере­ даче все тех ж е сложны х, противоречивых душ евны х мотивов, всего комплекса душ ев ­ ных интонаций. Вы раж ение Платонова — это о б р а т н а я сторона понимания и опи­ сания внутреннего состояния человека. Д е ­ ло, м ож ет быть, д а ж е не в косноязычии платоновских героев, трудности их выра­ жения-высказывания «себя» не в « д р е­ мучих процессах п робуж ден ия мысли» (см. указ. ст. С. Б очарова), но в п р и н ц и ­ п и а л ь н о н о в о м п о дх о д е к описанию иррационального — душ евного — чувства в о о б щ е , вне зависим ости от того, чье оно, человека ли «пробуж дающ егося к осознанию сам ого себя», или ж е осваива­ ющего у ж е природу, как В ерм о из «Ю ве­ нильного моря». В конце концов, как от­ мечал ещ е Л . Ш убин, Платонов в описа­ нии своих героев, д а ж е передавая им пра­ во высказывания, «остается как бы внут­ ри и зобр аж аем ого сознания», стремится «психологически оправдать собственный строй мышления» (ст. «Андрей Платонов»,, Вопросы литературы , 1967, № 6 ). То есть, чувство героя, безусловно, принадлежит и сам ом у автору. Платонов стремится к яс­ ности своего и с к л ю ч и т е л ь н о г о с точки зрения традиции выражения. И яс­ ность эта, что характерно, проступает не на смысловом д а ж е — осязаем ом , реалис­ тическом уровне, а на уровне п р е д о щ у ­ щ е н и я , в связи с чрезвычайной нагруж ен- ностью ассоциативно-понятийного ряда его языка (поэтому, мне к аж ется, выра­ ж ение П латонова выходит за рамки част­ ной проблемы «одноврем енно платоновской жизни и платоновской прозы», на которую указывает С. Бочаров, оно становится х у- д о ж е с т в е н н ы м о т к р ы т и е м , нам е­ чающим соверш енно новые пути в процессе творческого освоения литературных тр ади ­ ций. Платонов в этом смысле соверш енно о б о ^ с о б л е н д а ж е от оригинальных писа­ телей своего поколения — Б абеля, Зощ енко, Вс. И ванова, Н еверова, Пильняка, Замятина и д р .): «Н о для сна нуж ен был покой ума, д о ­ верчивость его к ж изни, прощение прожитого горя, а Вощ ев леж ал в сухом напряжении сознательности и не знал — полезен ли он в мире или все б ез него благополучно обой ­ дутся»... «И нж енер почувствовал, что этот ветер ему знакомый — ветер не изменился, изменилось и выросло лишь тело Вермо, но и в глубине тела осталось что-то м а­ ленькое н еи зм ен н ое-— то, чем вспомнил он сейчас этот теплый ветер, пахнущий ды ­ мом далеких печек, второй раз в жизни подувший ем у в лицо из дальних мест. Верм о обратился к сам ом у себе и ощутил свое сердце, все более наполняющееся счастьем,— так ж е, как в детстве, тело на­ ливается зреющ ей жизнью»...