Сибирские огни, 1988, № 10

в русской литературе наиболее значи­ тельной всегда была реалистическая тен­ денция развития худож еств ен н ой речи, ориентированная на соблю дени е наиболее принципиальных языковых норм уп отр еб­ ления своего времени (именно этим опре­ деляется стилевое русло «п р авдоп одо­ би я » ). Л итераторы данного направления — реалисты — всегда стремились к мак­ симально т о ч н о м у письму. Точность предполагает — тщательный отбор слов соответствующ ей эмоциональной или функциональной окраски, их соотнесение во ф разе, стыковку ф раз — с тем, чтобы осущ ествить наиболее короткий путь от слова, от его сем антического значения к восприятию читателя. Таким обр азом , точ­ ность обусловливает, очерчивает границы с о о б р а з н о г о употребления для лю ­ бой индивидуальной авторской манеры в русле ук азанного направления. Причем основная нагрузка в такого р ода пись»ме лож ится, конечно, на зрительный или точ­ нее — о с я з а е м ы й обр аз. Читатель в первую очередь видит, ося зает реаль­ ность, материализованную в слове, то есть воспринимает литературную данность как полный аналог настоящ ей — ж изнен­ ной — действительности. А в действи­ тельности он ощ ущ ает себя как раз так — сначала зримо, осязаем о. О бразцы т а ­ кого общ его реалистического направле­ ния представили ярко, каж дый в свое время, — Пушкин, Л ерм онтов, Ч ехов, Б у­ нин, Булгаков, К азаков (ря д м ож но д о ­ полнить ещ е многими им енами). Моти­ вированность языковой манеры к аж дого из этих худож н и ков определяется стрем­ лением к точности выражения. Д р уга я линия (иное стилевое р усл о), назову ее условйо-реалистической, св яза­ на с углублением в структуру языка, с развитием авторской речи, требующ ей от языка пластического качества, рассматри­ вая его в каком-то смысле еш е и как особенный материал. То есть д ан н ое рус­ ло расширяло, кроме всего прочего, пр ед­ ставление о литературе как о б особом ви­ д е пластического искусства. З д есь м ож ­ но было бы назвать Гоголя, Салтыкова- Щ едрина, Л ескова (ря д этот значительно у ж е )... П латонов отчасти связан с д а н ­ ной традицией, но в гор аздо больш ей сте­ пени — обособл ен . Его манера исключи­ тельна. И так — П латонов разруш ил привычный зрительный ряд, обр азов ав взамен непри­ вычный п о н я т и й н ы й р я д — вот содерж ател ьн ое качество языковой м ане­ ры Андрея П латонова (!). Конкретно это зам ещ ение обозначает сл едующ ее. В его п розе нет реалистической выписки детали. Там , где ж ивописец попытался бы создать осязаемый обр аз, отчетливо вы­ светить описываемый предм ет, Платонов оставляет лишь понятие, за которым — н еобходим ая ем у сущность данного пред­ мета, лица, целой картины. «Его пеший путь л еж ал среди лета, п о сторонам стро­ или дом а и техническое бл агоустройст­ во...», «п еш еход вошел в низкую комнату и п оздоровал ся со старым чтецом», «че­ рез 'версту стоял дом ш оссейного •надзй- рателя»у‘'ч:в- одном окне зем л еб т аю г о хсв- ' лища горел огонь», «животны е... за д р е­ мали д о рассвета в своих ск отом естах»... Д ом , дом а , основательный дом , зем леби т­ ное жилищ е, неизвестное жилищ е, д ощ а ­ тый сарай, бревенчатый сарай, город, конец города, деревня, сельсовет, оргдвор; котлован, кафельный за в о д , культурный сад... и прочие подобны е сущ ности со ­ ставляю т пространство и зобр аж аем ой Платоновым ж изни. П оэтом у и призрач­ ны фигуры его героев, что помимо своей общ ей странности (поведения, разговора, мышления) они ещ е и зрительно, так ска­ зать, не наблю даемы . Вот, например, порт­ рет Н адеж ды Б осталоевой из «Ю вениль­ ного моря»; «...добр а и хорош а: черные волосы , созревш ие в ж аркой степи, по­ крывали ее голову и приближ ались к гла­ зам , блестевш им уверенным светом св ое­ го сущ ествования; ее скромный рот... показывал прочные зубы , которы е потем­ нели б ез порошка, и грудь дышала про­ сторно и терпеливо»?.. С ам ое сущ ее в ней — м олодая ж енщ ина. И вот н аиболее выразительные портреты персонаж ей: Ум- рищев — пожилой человек, мелкий чело­ век с большой бор одой, старый чтец; Фе- дератовна — старуш ка, социалистическая старушка; Високовский — зоотехник; сек ­ ретарь недалекого райкома партии — худой; Верм о — человек, п еш еход, д о р о ж ­ ный товарищ , инж енер... Активист (из «К отлована») ■— «сейчас зап устел, оп ух от за б о т и о бр о с редкими волосами»; Пруш евский — «инж енер, не старый, но седой от счета природы человек»; Ж а- чев — «жирный калека», который «зубы сработал начисто на пищу, за т о наел гро­ м адное лицо и тучный остаток тулови­ ща»... Причем эти глубокие немногие штрихи, используемы е автором при пер­ вом описании появивш ейся в повести фи­ гуры, в дальнейш ем практически не д о ­ полняются, м ож ет появиться ещ е мазок- другой, но к первоначальному «портрету» м ало относящийся. В этой связи интерес­ но вспомнить (для сопоставления) коло­ ритнейшие описания, портреты Бунина, где стилистические ресурсы языка исполь­ зую тся, к аж ется, в полном, исчерпываю ­ щем объем е, где выверенность выразитель­ ных форм доведена д о соверш енства — будь то морфологические, синтаксические или д а ж е звуковы е средства словесного письма. В результате — п ерсонаж , п ейзаж как бы проступает сквозь текст, сходи т со страниц осязаемым рельефно, п одр об­ но... З д есь ж е совсем иное худож еств ен ­ ное качество (!). Понятия уточняют н а д ­ леж ащ ий смысл, но не дополняю т види­ мую картину, В прозе Платонова нет и логической обусловленности, в традиционном смысле, поведения героев, она зачастую как бы алогична, см ещ ена, что является такж е следствием вновь обр азованн ого ряда в ос­ приятия. Странновата, мягко говоря, и речь героев, в ней то ж е расширение зн а­ чений привычных связей. «Здравствуй, — не спеша ответил пож илой человек. — С о­ ваться пришел?» — так встречает Умри- щев приш едш его в его дом человека ( В е р - ' м о ), которого видит впервые... В ерм о ско­ ро Засыпает в комнате Умрищ ева от скуь.' ки, 'а через 'полчаса, проснувшись, спра-. шйвйС»'й Дирекгора '- Умрищева: > «Что вы