Сибирские огни, 1988, № 10

От бюрократического «папы» плакатный реализм воспринял парадность, монумен- тализм и полное (или частичное) отсутст­ вие чувства юмора. Все живые чувства он ^потребляет во .славу, на пользу и во имя. Прекрасная м олодая ж енщина для него лишь тогда прекрасна, когда о д ета в спе­ цовку или марширует в рядах физкультур­ ниц. Д етская улыбка привлекательна в альянсе с официальной символи­ кой: флаж ком , красным галстуком или б е­ лым голубем . Плакатный реализм находит тональность, созвучную своей исторической эпохе. В 1930-е годы его воплощением был фильм «Светлый путь» — слов нет, оптимистич­ ный и радостный, но невероятно далекий от ж изни. Затем , нисколько не постарадав от перемен, плакатный реализм воскресает в документальных кинобоевиках типа «Ц а ­ рица полей» и «Наш дорогой Никита Серге­ евич». А п озж е он ловко примершвает па­ рик придворного историографа: словно тан­ ковые армады , двигает на экраны эпические полотна, вроде «С олдата свободы»... Кино —• наиболее показательный, яркий вид искусства. А сколько достославных примеров содерж и т литература, живопись, ваяние! Д о сях пор очень популярны мно­ гоступенчатые «романы-генеалогии», где д ей ­ ствие разворачивается в XIX столетии, и до наших дней проистекает в полном соответ­ ствии с учебником истории СССР. С вы­ ставки на выставку маршируют безликие «портреты наших современников» — тер­ мин взят и з столь ж е безликих рецензий. А у ж скульптурные воплощения плакатного реализм а — это настоящ ие «плевки в веч­ ность». К огда мне довелось побывать на выстав­ ке проектов памятника П обеды на Поклон­ ной горе, поступивших на объявленный о т­ крытый конкурс, то я увидел в М анеж е младших братцев отклоненного монумента. Залы заполонили советизированные (или русифицированны е) эигфриды и валькирии: гиганты-воины и богатырши-женщины с ка­ менными — простите за каламбур! — выра­ жениями лиц. П отом у и открытый конкурс не имел результата: болезнь поразила не только авторов проекта-монстра, но все мо­ нументальное искусство... Плакатный реализм не только наполняет официозной помпой народные дела и мечта­ нья — он возвеличивает фигуру сам ого бю ­ рократа. Памятников ем у, правда, ещ е нет. Но из романа в роман, из пьесы в пьесу кочует об р аз «слуги народа». Это подвиж ­ ник с безупречным происхож дением и био­ графией; как и полагается начальнику, он всегда прав; в его душ е происходит нелег­ кая борьба «хорош его с лучшим». Бремя ответственности сей персонаж несет с д о ­ стоинством и титаническим напряжением — редкий роман обходится без инфаркта миокарда или семейных раздоров на почве поздних возвращ ений с работы. А что от мещанской «мамы»? Примитив­ ная нравоучительность, мораль на уровне классных часов в начальной школе. Н еб о ­ гатая простота рассуж дений, эмоций, кол­ лизий — та простота, что «хуж е воровства». Поучительные сюж еты о «золушках» — как в популярном кинофильме «Москва сле­ зам не верит» (социальный подтекст — неча пенять на застой ...). В добавок — бесконечные образы «пере­ родивш ейся» или «заблудш ей » м олодеж и ... К слову сказать, д а ж е уваж аемы е мастера подчас не удерж иваю тся п еред этим иску­ шением — именно на молоды х персонаж ах сфокусировать нравственные изъяны св ое­ го времени. Блеск историко-философского доказательства в романе В. Тендрякова «Покуш ение на миражи» («Новый мир», №№ 5—6 за 1987 г.) см азан невесть откуда взявшимся убож еством абсолю тно «отриц а­ тельного» сына главного героя. Н ет, я далек от мысли причислить В л ади ­ мира Тендрякова к представителям плакат­ ного реализма. Н о так у ж получилось, что презрительно-критическое отнош ение к мо­ л одеж и , как клубничные усы, поползло вширь, захватывая творчество безусловно честных и талантливых авторов. Н е обошла эта тенденция и сибиряков. К огда я читал «Письмовник, или Страсть к каллиграфии» — острое и полемичное эссе А. Плитченко («Сибирские огни», № 8 за 1987 г.), то д и ­ ву давался; едва речь заходи ла о молодых, как превосходная плитченковская ирония сменялась однообразным негодованием , вы­ пады ф ехтовальщика — р азм ахом дубинки. (Д а л ее читатель увидит общ ую мишень А. Плитченко и автора этих этю дов — поп- культуру, «м ассуху»; но увидит, надекюь, и ее вневозрастную , социально-психологи­ ческую суть). О стается только досадли во пожать плечами — д а ж е мастеров подчас не минует чувство превосходства по отно­ шению к «невы служившим салагам». Н ад о сказать, что м ол одеж ь отвечает взаимностью. Например, для плакатного реализма и его носителей она придумала презрительное название «совок». Э тим оло­ гия — от двузначности корня: «совать (ся )» и «советский». Конечно, м ож н о легко впасть в негодование по п оводу попрания святыни — за Советы и советское немало крови пролито, и «советский» — прекрасное слово. Н о м ож н о и призадуматься: д о ка­ ких ж е горизонтов лживая плакатность заполонила кругозор м ол одеж и , что истин­ ный смысл слова «советский» оказался бло- кирован ненавистью к «совку»! Д а , слово «совок» ж естоко. Оно — сим­ вол отрицания уродующ ей лжи, заполняю ­ щей не только пустоты, но и агрессивно вытесняющей истинную народную культуру. Символ этой агрессивности показала мне старший научный сотрудник абаканского музея краеведения Э . А. Севастьянова. К а­ мень с уникальными росписями-петрогли­ фами тысячелетней давности сброш ен трак­ тором в кювет. Р ади чего? Чтобы устано­ вить именно на его месте, у старой дороги, дощатый щит со штампованной надписью «Слава труду!» — апоф еоз «совка»... Но плакатный реализм — не единствен­ ное воплощение мещанства в современной культуре. Одной чиновной чинности м е­ щанству недостает. Д о л ж н о у него быть что-то припасено и для отды ха о т трудов праведных, для утех и расслабления. Б ла­ гонадежными эпопеями д а нравоучительны­ ми пьесами сыт не будеш ь — игривая д у ­ ша мещанства отню дь не ч уж да развлека­ тельности. Н о чинная чиновность берет свое и зд есь — все попытки раскрепощ ения б л о ­ кирует шаблоном, лю бое поползновение к разнообразию таланта перечеркивает едино­ образием серости. Так появляется на свет